палочку. Я до сих пор помню его волосы, поседевшие на треть, его тёмные
глаза и большой нос.
Как и с другими, я приходил к брату Сайнсу раз в месяц. Я сидел у его ног и
уплетая шоколадные печенье с прохладным молоком, слушал его истории об
Азузе. У него был мягкий, приятный голос и говорил он тихо.
В отличие от других, я приходил к нему и мыл ему квартиру. Вначале я
работал сухой шваброй, а потом влажной. Полы были покрыты линолеумом, поэтому их было легко мыть. Когда я заканчивал, мы садились и Сайнс
рассказывал свои истории.
Будучи профессиональным пианистом, брат Сайнс отвечал за музыку на
Азузе. Сеймур снимал коробку и часто просил Сайнса начать петь
определённый гимн или песню. Поначалу Сайнс вёл людей в песнопение по
просьбе Сеймура. Позже Сайнс принёс своё собственное пианино и когда
его просили петь, он начинал играть песню на пианино и вёл музыку. Без нот
и песенников, какую бы песню не захотел Сеймур, Сайнс пел и играл по
памяти.
Сайнс помнил радость переживания пения в Духе. Он запомнил, что
буквально всякий раз, когда Сеймур просил «петь в Духе», происходило
что-то чудесное, что невозможно понять. Музыка поднималась на новый
35
уровень и звук, который исходил от Азузы, был подобен пению небесного
хора.
Я спросил брата Сайнса о чудесах на Азузе, в которых он был лично
участником. Он улыбнулся и своим мягким голосом стал рассказывать мне о
своём первом и любимом чуде. Сеймур ещё не пришел на собрание. Сайнс
был на сцене, ведя людей в пении, когда увидел парня-калеку на костылях, оставшегося без внимания. Сайнс сошел со сцены и подошел к парню и
спросил его, почему никто не послужил ему. Парнишка пожал плечами, типа
«Я не знаю» и сказал, «Я просто жду, когда кто-нибудь подойдёт и
помолится за меня». Сайнс спросил его, «Ты веришь, что Бог исцелит тебя?»
Мальчик, со взглядом ожидания на лице, сказал, «Конечно, да!»
Сайнс забрал у него костыли, положил их на пол, а затем возложил руки на
мальчика и помолился за него. Вначале ничего не произошло, но затем
мальчик стал восклицать, «я чувствую это, я чувствую это», дрыгать своими
ногами, танцевать, бегать и кричать. Сайнс рассказывал мне о других
чудесах, но ни что не запомнилось так сильно в его памяти, как радость
видеть этого хромого парня исцелённым и исполненным радости и
благодарения.
Подобно многим, Сайнс был восхищён силой и помазанием брата Сеймура.
В отличие от многих, Сайнс был на сцене с Сеймуром и в пятидесяти
процентах времени он мог сидеть подле него.
Причина, по которой он пытался быть близко к Сеймуру, была в том, что он
мог быть достаточно близко к коробке, чтобы видеть и слышать, что
происходит внутри. Не имело значения, были ли коробка на голове Сеймура
десять минут или один час, всё время Сайнс смотрел только на Сеймур и на
коробку. Он сидел там и думал, «Боже, Ты сейчас говоришь к этому
человеку или он просто сидит там, ожидая, слушая или размышляя?»
Когда Сайнс кушал или общался с Сеймуром, он спрашивал его о том, что
происходит в коробке. Сеймур рассказал ему, что он размышляет, ожидая от
Бога. Сеймур отметил, что когда он говорит Богу, он мог слышать самого
себя, но всегда шепотом и всегда на языках. Когда Сайнс спросил Сеймура, понимает ли тот, что говорит, Сеймур ответил, что знает, о чём говорил, но
он слышит себя на другом языке и при этом знает, что говорит.
Сайнс припоминает, что было свечение вокруг коробки, когда она была на
голове Сеймура. Он видел свечение, но не осмеливался прикоснуться к
коробке или Сеймуру. Он боялся того, что может произойти. Он наклонялся
36
к коробке насколько было возможно и просто слушал, но никогда не
