сесть на корабль? Он поспешит собрать выкупы за свою жену и за всех остальных пленников, а затем прибудет в какое-нибудь условленное место, Триполи, например, или Тимбукту, и вручит деньги в обмен на свободу заложников.
Джек видел, что шейх принимает его доводы и намерен определить сумму выкупа каждого своего пленника. Негодяй был близок к цели. Конечно, он и не подумает ни о каких выкупах. Пусть злополучные англичане выкручиваются как хотят. Он же отправится в Америку, сообщит о кончине Элис и станет ее наследником путем подделки документов.
Конечно, его беспокоила мысль о таком количестве обвинителей в случае, если кому-нибудь удастся получить свободу. Но выбора не было. Впрочем, так ли легко остаться живым в беспощадной пустыне, среди не менее беспощадных африканцев?
Однако Джеку предстояло последнее, самое трудное дело. Для его миссии нужно общее согласие. Шейх, конечно, сообщит сумму выкупа каждого и о том, кого он выбрал посланником. Джек должен, следовательно, разыграть комедию до конца, дать всем обещания, забрать письма. Конечно, он выбросит этот мусор при первом удобном случае. Здесь же он не должен встретить осложнений. Туристы не имеют оснований подозревать его больше, чем кого-либо другого.
Но необходимость объяснения с Элис очень беспокоила Джека. Ее согласие, конечно, будет для арабов самым важным. Даст ли его невестка? А почему бы и нет? — продолжал Джек свои размышления. И тут же вспомнил, как она отвергла его предложение, вспомнил то, что произошло в Куррал-даш-Фрайаш, и у него появилась неуверенность.
Сомнения не покидали Джека, и он все откладывал трудный разговор. Уже наступила ночь, когда, наконец решившись, он вошел в палатку, поставленную для сестер.
Элис была одна. Сидя на земле, она предавалась размышлениям, едва освещенная чадящей масляной лампой.
Увидев Джека, она поднялась, испугавшись в первый момент. Джек смешался. Он не знал, с чего начать, и некоторое время молчал. А Элис ничего не предпринимала, чтобы вывести его из затруднения.
— Добрый вечер, Элис,— вымолвил наконец Джек.— Извините, что беспокою в такой час. Должен сообщить вам одну вещь, не терпящую отлагательств.
Элис продолжала молчать, не проявляя ни заинтересованности, ни любопытства.
— Вы заметили,— сказал Джек с еще большей тревогой,— что караван сегодня стоит на месте, и вас это, без сомнения, удивляет. Меня тоже, но шейх недавно объяснил мне причину.
Здесь Джек сделал паузу, ожидая реакции Элис, но она никак не прореагировала на его слова.
— Как вы знаете,— продолжал он,— арабы захватили нас, чтобы получить выкуп с тех, кто в состоянии его дать. Поэтому шейх решил остаться здесь и послать избранного им эмиссара во французские колонии. Тот должен собрать требуемые суммы и в условленном месте обменять их на пленников.
Джек опять сделал паузу, пытаясь понять, что думает невестка. Но Элис продолжала молчать.
— Вы не спросили, кого шейх выбрал эмиссаром.
— Ожидаю, что вы мне скажете об этом,— спокойно ответила Элис голосом, который не сулил ничего хорошего.
— Конечно,— согласился Джек с натянутой улыбкой. Он старался быть как можно более убедительным.— Вы, конечно, понимаете, что после разговора господина де Сорга с арабским шейхом, особый интерес у шейха вызвали Долли и вы. Он также обратил внимание на одинаковость наших имен и стал расспрашивать меня на этот счет. Я позволил себе ту же ложь, что и господин де Сорг, и, чтобы взять вас под защиту, сказал, что я ваш муж.
Произнеся эти слова, Джек стал ждать одобрения или осуждения. Не было ни того, ни другого. Элис слушала все так же молча, провоцируя его высказаться до конца. И пришло наконец время вымолвить главное.
— Меня очень удивил,— начал нервничать Джек,— результат моих слов. Как только шейх услышал, что я ваш муж, он решил, и в этом не ошибся, что я преданнее, чем кто-либо другой, буду способствовать вашему освобождению, и выбрал меня в качестве посланника за выкупом.
Мосты были наконец сожжены. Произнеся эти решающие слова, Джек, тяжело дыша, замолчал. Элис не пошевелилась.
— Я надеюсь,— заключил он, стараясь говорить уверенно,— вы не будете возражать против выбора шейха и согласитесь доверить мне необходимые письма и бумаги, чтобы собрать деньги для выкупа.
— Я этого не сделаю,— холодно сказала Элис.
— Почему?
— По двум причинам.
— Соблаговолите изложить их,— быстро отреагировал Джек,— и как добрые родственники мы обсудим положение.
— Во-первых,— заявила Элис,— я против того, чтобы сейчас посылать эмиссара. Вы, кажется, забыли, что господин Морган отправился за помощью.
— Он отправился, но не вернется,— возразил Джек.
— Он вернется,— уверенно настаивала на своем Элис.
— Не думаю,— произнес Джек с плохо скрываемой иронией.
Сердце Элис сжалось в предчувствии недоброго. Но она взяла себя в руки.
— Вы что-то знаете?
Ее вопрос так напугал Джека, что он благоразумно решил отступить.
— Да нет же, ничего, конечно, не знаю,— пробормотал он.— Это только предположение. Но я убежден, что господин Морган не вернется. А мы не можем терять время, мы должны вернуть себе свободу сами.
Элис снова стала спокойна.
— Мне кажется,— сказала она, выделяя каждое слово,— вы все-таки знаете что-то о господине Моргане.
— Что вы хотите сказать? — перебил ее Джек дрогнувшим голосом.
— Может быть, вы правы,— невозмутимо продолжала Элис,— и господин Морган погиб, спасая нас всех. Я все же думаю, что этого не случилось. Пока время не убедит меня в обратном, я буду верить в его возвращение.
— Пусть так! — согласился Джек.— Но я не понимаю, почему эта вера препятствует предложению шейха. Разве плохо, если у вас будет две возможности спасения, а не одна?
— Я, кажется, вам сказала, что не принимаю вашего предложения по двум причинам. Пока я сообщила только первую.
— Какова же вторая?
— Вторая заключается в том, что я категорически против выбора шейха. Я не только не буду способствовать вашему отъезду, передав письма и документы, а воспрепятствую этому всеми силами. И прежде всего я раскрою глаза на лживое утверждение, что вы мой муж.
— Но, Элис,— воскликнул побледневший Джек, понимая, что его планы рушатся,— почему?
— Потому, что я решительно убеждена, что вы не вернетесь.
Потрясенный Джек отпрянул к стенке палатки. Элис так глубоко проникла в его планы, что их осуществление становилось невозможным. Однако он предпринял последнюю попытку.
— За что такое обвинение, Элис? — воскликнул он, стараясь изобразить страдание.— Почему вы меня подозреваете в такой низости? Что я вам сделал?
— Увы,— печально ответила Элис,— я не забыла того, что произошло в Куррал-даш-Фрайаш!
Куррал-даш-Фрайаш! Элис, следовательно, все знала и, стало быть, читала в преступной душе своего деверя как в открытой книге.
Джек понял, что проиграл. Он не стал оправдываться, все равно бесполезно. Его грязное нутро вылезло наружу, уже не таясь.
— Пусть будет так! — прошипел он.— Но я не понимаю, почему происшедшее в Куррал-даш-Фрайаш вы ставите мне в упрек. Ведь, если бы не я, вас не спас бы, как в романах, красивый молодой человек.
Оскорбленная Элис, ничего не ответив, жестом указала Джеку на порог, как вдруг в полутьме
