Это расстояние было перенесено на карту, и оказалось, что стойбище инда расположено примерно в двухстах восьмидесяти милях от теперешнего местонахождения каравана. Сведения, сообщенные аборигенами, соответствовали тем, что прежде были получены от Гарри Фелтона.
— Ваше племя,— продолжал Том Марикс,— часто воюет с племенем инда?
— Всегда! — ответил сын.
Интонация его голоса и сопровождающий ответ жест выдали жгучую ненависть каннибалов к враждебному племени.
— Мы будем их преследовать,— добавил отец, кровожадно лязгая зубами, и перебьем всех, когда там не будет белого вождя и он не сможет давать им свои советы.
Легко представить себе, как разволновалась миссис Бреникен и ее спутники, когда Том Марикс перевел ответ старшего из путников. Можно ли сомневаться, что этот белый вождь — капитан Джон, столько лет находящийся в плену у инда?
По просьбе Долли Марикс принялся расспрашивать аборигенов о белом вожде. Они могли дать лишь очень расплывчатые сведения, однако утверждали, что три месяца назад, во время последнего столкновения между гурси и инда, он еще находился в племени.
— Если бы не бледнолицый[280],— воскликнул молодой австралиец,— из инда остались бы теперь одни женщины!
Итак, от аборигенов стало известно, что Джон Бреникен до сих пор находится у инда и что племя нужно искать на берегах реки Фицрой, менее чем в трехстах милях к северо-западу.
Караван стал готовиться в путь, а Джос Меритт решил переговорить с аборигенами, которых миссис Бреникен отпустила, снабдив новыми подарками. Англичанин попросил Тома Марикса задать им вопрос по поводу шляп, надеваемых вождями племени гурси и инда в торжественных случаях.
Сказать по правде, Джос Меритт, ожидая ответа, волновался не меньше Долли. Почтенный коллекционер был удовлетворен полученными сведениями. Привычное «Славно!… Да!… Очень славно!» слетело с его губ, когда он узнал, что шляпы иноземного происхождения совсем не редкость в племенах северо-запада. Во время больших торжеств ими обычно покрывают головы крупных австралийских вождей.
— Понимаете, миссис Бреникен,— сказал Джос Меритт,— найти капитана Джона — это очень хорошо!… Но завладеть историческим сокровищем, из-за которого я изъездил пять частей света,— это еще лучше!
— Ну разумеется! — ответила Долли, уже привыкшая к навязчивой идее своего чудаковатого спутника.
— Вы слышали, Чжин Ци? — обратился Джос Меритт к слуге.
— Слышал, мой господин Джос,— ответил китаец.— И когда мы отыщем эту шляпу…
— Мы вернемся в Англию, в Ливерпуль, и там, Чжин Ци, я, надев на вас великолепный наряд из красного и желтого шелка, возложу одну-единственную обязанность — показывать мою коллекцию посетителям. Вы довольны?
— О, я чувствую себя цветком, раскрывающим свои лепестки ранним утром при легком дуновении ветерка,— отвечал поэтичный Чжин Ци, тряся, однако, головой с видом человека, столь же верящего в сказанное, как если бы его господин посулил ему титул.
Лен Баркер, владеющий языком аборигенов, присутствовал при разговоре Тома Марикса с двумя австралийцами, но не принимал в нем участия. Он не задал ни одного вопроса, касающегося капитана Джона, а только внимательно слушал и запоминал подробности о местопребывании инда. Взглянув на карту, он высчитал путь, который предстояло пройти, и время, за которое караван сможет пересечь Землю Тасмана.
Реально на это уйдет несколько недель — если не возникнет никаких препятствий, если не будет недостатка в средствах передвижения, если тяготы, вызванные непомерной жарой, будут успешно преодолены. Баркер, понимая, что точность сведений придаст всем мужества, ощутил в себе глухую ярость. Как?! Капитан Джон будет освобожден?! Неужели Долли удастся вырвать его из рук инда?
Лен Баркер размышлял о возможном ходе событий, и Джейн видела, как хмурится его лоб, глаза наливаются кровью, а лицо выдает роящиеся в голове гнусные мысли. Она, понимая, что надвигается катастрофа, безумно испугалась, и когда взгляд мужа остановился на ней, Джейн почувствовала, что теряет сознание…
Несчастная женщина догадалась, о чем думает этот человек, способный на любое преступление, лишь бы завладеть состоянием миссис Бреникен.
Лен и в самом деле думал о том, что если Джон и Долли соединятся, то все его планы рухнут. Рано или поздно откроется, кто такой Годфри. Тайна эта в конце концов сорвется с языка его жены, если только он не лишит ее возможности говорить. И вместе с тем Джейн была ему необходима, чтобы через нее завладеть богатством после смерти миссис Бреникен. Стало быть, нужно разлучить Джейн с Долли и потом, в целях уничтожения капитана Джона, опередить караван на пути к инда. Для такого негодяя, как Баркер, лишенного совести и готового на все, этот план был вполне осуществим; к тому же обстоятельства не замедлили прийти ему на помощь.
В тот же день, в четыре часа пополудни, Том Марикс дал сигнал к отправлению, и караван возобновил путь в обычном порядке. Прежняя усталость была забыта. Энергия, клокотавшая в Долли, передалась и ее спутникам. Экспедиция продвигалась к цели. Успех, казалось, уже не ставился под сомнение. Даже черные конвойные как будто повиновались с большей охотой. Безусловно, Том Марикс мог бы рассчитывать на этих людей вплоть до окончания похода, если бы Лен Баркер не сеял среди них зерна предательства и бунта.
Караван, бодро снявшись со стоянки, пошел приблизительно маршрутом полковника Уорбертона. Жара все усиливалась, ночи сделались очень душными. На равнине, лишенной деревьев, тень находили лишь возле высоких дюн, но затененный участок был очень мал из-за почти отвесно льющихся на землю солнечных лучей. И все же на этой широте, лежащей севернее тропика, иначе говоря, в экваториальном поясе, люди более всего страдали не от суровости австралийского климата, а от отсутствия воды.
В поисках колодцев приходилось покрывать большие расстояния, что значительно удлиняло путь. Чаще всего этим занимались всегда готовый куда-нибудь ринуться Годфри и неутомимый Том Марикс. У миссис Бреникен сжималось сердце, когда она видела их удаляющиеся фигуры. Но на ливни уже нельзя было рассчитывать в это время года они случаются крайне редко,— на небе, ясном до самого горизонта, не было ни облачка. Напоить могла только земля.
Когда Том Марикс и Годфри находили колодец, караван устремлялся к нему. Подгоняемые жаждой люди торопили животных. И что они чаще всего обнаруживали? Илистую воду на дне кишащей крысами впадины. Черные и белые конвойные тут же принимались пить, а Долли, Джейн, Годфри, Зак Френ и Лен Баркер, проявляя осторожность, ждали, пока Том Марикс снимет верхний, загрязненный слой и, раскопав песок, извлечет более чистую воду. Только тогда утоляли жажду и наполняли бочонки; запаса должно было хватить до следующего колодца.
Так шли восемь дней — с десятого по семнадцатое марта — без каких-либо происшествий, но с достигающей уже крайних пределов усталостью. Состояние обоих больных не улучшилось, напротив, были основания опасаться смертельного исхода. Лишившийся пятерых верблюдов, Том Марикс был озабочен проблемой транспорта. Миссис Бреникен тревожилась не меньше начальника конвоя, но тщательно скрывала это. Впереди всех на этапе, позади на привале — она подавала пример высочайшего мужества, соединенного с убежденностью, которой ничто не могло поколебать.
Чем бы только Долли не пожертвовала, чтобы избежать постоянных задержек, чтобы сократить бесконечный путь! Как-то она спросила у Тома Марикса, почему он не ведет караван прямо к верховью реки Фицрой, где, по словам аборигенов, находится последнее стойбище инда.
— Я думал об этом, миссис Бреникен, но меня сдерживает и очень тревожит все та же проблема воды, ответил Том Марикс.— Двигаясь к Джоанна-Спрингс, мы непременно встретим несколько колодцев, отмеченных полковником Уорбертоном.
— А разве на севере их нет?
— Может, и есть, да я в этом не уверен. К тому же не исключено, что колодцы теперь высохли, а если мы будем идти на запад, то обязательно достигнем реки Оковер, на берегу которой
