старец, оглядывался по сторонам. Заметил, как стало светлее. Рядом на стоянке дремали машины, среди которых красовалась и Маздочка. Её не заметил. Моя невинная девочка неприлично заставлена плохими парнями с подвеской, тонированными стёклами и не по сезону шипованной резиной. О чём это я? Оборачиваюсь на цифровое табло. Память не пропьёшь. Вспомнил. Ровно в два пятьдесят.
– Лиза? От этих придурков сложно отделаться, – говорю я, закрывая за собой дверь. – Как всё осточертело! Вечные корпоративы! Чёрт бы их побрал! Лиз?
Никто не отвечает. Неужели её нет?
Её терпение лопнуло, и она просто послала меня куда подальше? Вздор! Я часто позволяю себе подобные экзерсисы. Отзовись, любимая? В квартире темно и нет признаков жизни. Квартира пуста. Именно с такой обстановкой я прощался днём. Лиза не приходила?
Стянув ботинки и скинув пиджак с разболтанным галстуком, я первым делом плюхаюсь на диван. Невероятная тяжесть и усталость пронизывают тело. Но от пустого одиночества даже хмель уходит на задний план, уступая первенство одним и тем же вопросам. Что? Где? Когда?
Пожалуй, всё относится к ней. В любой последовательности и под любым соусом.
Вопросы остаются без ответа.
Судорожно пытаюсь сообразить, где бы она могла быть? Не предупреждала ли, что задержится, гадаю я, перебирая все возможные варианты. Пошла с подружками в караоке? Почему бы и нет. Чем она хуже?! У нас вполне либеральные отношения, и Лиза не раз поступала так, но предупреждала заранее. Предупредила ли сейчас? Не помню. Провал. Предупреждала, естественно, но я ничего не соображаю.
Перебираюсь на кухню и достаю из холодильника недопитое пиво. Не думая о последствиях, допиваю его с первого залпа и отставляю бутылку в сторону. Сразу легчает на душе, и возвращается память. Чёрт возьми! Она предупреждала меня. Она всегда ставит меня в известность, если что-то случается. Я же позволяю себе не быть столь порядочным и пунктуальным.
С обескураженной улыбкой я вспоминаю про телефон. Возвращаюсь в прихожую и долго шарю по карманам, коря себя за неосмотрительность. Терять мобильник – никуда не годится. Тем более, если его спёрла та потаскушка или прикарманил небритый водила. На дне пиджака нащупываю что-то твёрдое. Зря грешил на людей. Телефон на месте, но Лиза не отвечает. Что-то со связью.
Со второго захода ложусь на диван, телефон кладу рядом и представляю себе её. Мы знакомы почти тысячу лет, и почти тысячу лет мы вместе. Пусть слегка загнул, но вот-вот будет первый год отношений, но что это значит по сравнению с вечностью? Для кого-то и год – каторга. Для других пятьдесят лет пролетают как один день вечного медового месяца. Но наш медовый месяц давно прошёл. Мы давно не летаем в облаках. Начинается кризис. Типичное развёртывание сюжета любого романа. И я не раз это проходил и не раз давал себе возможность не выдержать этого кризиса. И не выдерживал. Уходил. Завязывал сомнительные интрижки, а иногда позволял себе окунуться в новый мир под названием: «Настоящая вечная любовь!». Чаще получалась любовь не вечная, часто не настоящая, а очередная, с прелюдией, процессом и планомерным завершением. В среднем год – не больше. Магическое число моей жизни. Мало кто задерживался дольше, если только год выходил високосным. Тогда на нём я протянул до двух безумно безумных лет. Но дело всё равно кончилось плохо. Или хорошо? Ведь иначе я бы не встретил Лизу, а с ней мне особенно сладостно. Несмотря на скорые предвестники краеугольного юбилея, никак не хочется завершения, как не хочется предуготованного финала. Серьёзно, не хочется.
А ей? Не спрашивал. Нет! И ей нужно остаться со мной. Лиза дорожит отношениями в десятки раз сильнее, чем я. Лиза – оплот наших чувств, она их творец, но она и судья их. И куда склонится чаша весов, решать не мне, но ей.
Будь же гуманна, Лиза…
В замочной скважине осторожно пробирается ключ. Это Лиза! Прислушиваюсь, пытаясь поймать её шаги, шорох и дыхание. Замок поддаётся, и приоткрывается дверь. До меня доходит её ускользающий пряный запах. Встать и идти к ней лень, но тело неприподъёмно. Затаившись, я жду, чтоб она сама увидела меня первой.
Как же удачно, что я очутился в квартире раньше. Получится притвориться, что я полночи жду её здесь и никак не могу не заснуть. И это действительно так. Никто не разубедит её в обратном. Я словно и не тусил в стриптизклубах, а как верный семьянин дожидался беглую жёнушку у домашнего очага. Но мы не женаты. И никто из нас даже не зарекался.
– Милый?! – сладкий звук нарушил безмятежную тишину.
Не удержавшись, я раскрываю себя, выходя из тени.
– Ты пришла? Уж не надеялся, что дождусь тебя этой ночью.
– Уже почти утро, – как ни в чём не бывало отвечает Лиза.
Она проходит в гостиную и застаёт меня неприлично развалившимся, задёрнув ноги на спинку дивана.
– Уже почти утро, – передразниваю я. – И где ты была?
– А ты где?
– С двумя раздолбаями пьянствовал и смотрел стриптиз, – говорю я, опуская ноги.
Я старался всегда быть честным и не скрывать от неё лишнего. В разумных пределах, естественно. Но что такого, если я поглазел на трёх роскошных, но призрачных девочек топлес? И что такого в том, что прокатился в компании с лермонтовской куртизанкой? Ничего плохого. Я чист. Всё честно. Честно и чисто. Как законы Мёрфи. И может в этом и есть успех наших отношений. Мы стараемся ничего не утаивать, давая волю эмоциям, а иногда и желаниям. Но это пока не к месту.
– В каком клубе? – начинает она допрос.
– Не помню.
– Разве?
– Не важно. Какая, на фиг, разница?! А ты решила немного прогуляться?
– Да так… – кинула она сумочку в кресло. – Адель пригласила развеяться. Угадай, куда? Не напрягай извилины. Ты не поверишь, я тоже ходила на стриптиз. Мужской. К женщинам я не испытываю столько страсти. Получился девичник: Адель, я и ещё две необязательные знакомые. Одна – стерва с работы, а вторая – приятельница Адель. Весело провели время. Я звонила тебе, пыталась предупредить, чтоб ты не волновался, но ты был так занят разглядыванием пышных попок, что не соизволил ответить любимой. А я набирала тебя раз пять!
– Не помню, чтоб ты звонила. Я бы ответил. Постой! Я сам звонил тебе! И ты не отвечала!
– Батарейка сдохла! – злорадно усмехнулась Лиза. – Не будем раздувать из мухи слона. Боже! Как я устала! Выпью воды и приму душ.
Я пересилил себя и приподнялся с дивана.
– Мне уже не до душа. Я полагал, что ты рассталась с Адель? Ещё совсем недавно вы посылали друг другу гневные тирады. Как она поживает?
– Так себе.
– То есть?
– Да ну её, Герман! Сходить в стрипклуб – ещё не повод делиться своими успехами. И вообще, она меня мало интересует.
Лиза договорила последнюю фразу, выйдя из комнаты.
Адель… Никогда бы не подумал, что они снова станут общаться. Вот так сюрприз. Эта бездарная поэтесса Адель – не псевдоним и не прозвище, а самое настоящее её имя. Как ни крути, звучит поэтично. Она словно родилась для стихосложения. Само её имя, как рифма. Но в голову приходит только бордель. И я бы не удивился, если б она имела к нему отношение. И прямое, и косвенное. Адель была известной стихоплёткой в своих кругах, имела несколько неизданных сборников и иногда лишь отрывками публиковалась в малотиражных литературных изданиях. Всё больше читала свои творения в кругу себе подобных на поэтических сборищах и фестивалях. Особенно она любила участвовать в поэтических конкурсах, не пропуская все столичные и региональные тусовки. Нигде ей не удавалось победить. Нигде не удавалось попасть в номинанты и получить премию. Но Адель не сдавалась, и поражения нисколько её не смущали. Для неё важен сам процесс и возможность быть услышанной, возможность выступить и почитать на публику свои стихи, коих у Адель накопилось порядочное количество. Когда-то она читала их и нам с Лизой. Давно, когда я только с ней познакомился. Но авторские выступления продолжалось недолго. Адель
