Я вспыхнула.
– Мне он тоже нравится, очень…
– Давно пора! Ох, что ж это я заболталась, мне же готовить надо. Пришла за майонезом, а сама… Извините, Машенька!
Она ушла. А я задумалась. Может быть, я сделала глупость, отказавшись от гадания? На моем месте любая нормальная женщина с восторгом согласилась бы. Так то нормальная… Нет, будь что будет, хорошее или плохое.
А почему, собственно, должно быть плохое? У меня же полоса везения! Значит, будем думать только о хорошем.
Но вот сколько она продлится, эта полоса? Судя по тому, как долго мне не везло, она должна быть длинной-длинной. С чего она началась? С кулинарной книги?
Вот ею и займусь. И я снова села за стол. Но явилась Белка. Вид у нее был свежий, сияющий.
– Ой, Маш, как мне хорошо в Москве! – заявила она с порога.
– Это видно невооруженным глазом, – засмеялась я. – А сейчас тебе станет еще лучше. Ну-ка примерь вот это! – И кинула ей пакет с кожаной курткой.
– Ой, что это? – разволновалась Белка. – Маша, какая красотища! Это мне?
– Тебе, кому же еще!
Куртка оказалась в пору и к лицу.
– Маша! Тетка моя любимая! Откуда?
– От верблюда!
– Ты это купила? Но это же бешеных бабок стоит!
– Да не совсем… – Я рассказала ей, откуда взялась куртка. – Кстати, кроме куртки там еще куча вещей.
Она с упоением все перемерила, и все ей подошло;
– Вот видишь, целое приданое…
– Кайф! Ломовой! Ой, Маш, а покажи твое пальто!
Я с удовольствием влезла в обнову.
Племянница окинула меня оценивающим взглядом:
– Офигеть! Только к этой роскоши нужны соответствующие сапоги. С твоими это смотреться не будет.
– Я вот тоже думаю… Белка, а давай сейчас поедем куда-нибудь, посмотрим мне сапоги, а?
– Давай! А куда?
– Ну, наверное, на «Динамо».
– А что там?
– Вещевой рынок.
– Маш!
– Что?
– Может, Не стоит на рынок-то?
– Почему? Очень даже стоит, там все-таки цены божеские, и выбор большой. И вообще, я не гордая. А после «Динамо» предлагаю заехать в какую-нибудь кафешку перекусить, чтобы, время не тратить.
– А потом? – живо заинтересовалась Белка.
– Потом отвезу тебя к Лизе.
– А сама что будешь делать?
– Работать, Белка, работать!
– А потом?
– Потом лягу спать.
– Одна?
– Почему одна? С Гешей.
– Маш, ну правда, скажи…
– Что тебе сказать, горе мое?
– Как у тебя с тем мужиком?
– Тебе-то что за дело?
– Совесть замучила, – тяжело вздохнула Белка. – Мне как твоя Татьяна объяснила, что это, может, у тебя лебединая песня, я расстроилась.
– Ладно, не расстраивайся. Все о'кей!
– Правда? – возликовала Белка.
– Честное благородное слово!
Мы долго бродили по вещевому рынку, и в результате я купила себе очень даже красивые черные сапоги на небольшом каблучке. Белка, правда, требовала, чтобы я купила бежевые.
– Ты погляди, погляди, – горячилась она, – вот эти и моднючие, и точно в тон.
– Так-то оно так, но черные идут ко всему, а бежевые мне и надеть не с чем, кроме этого пальто. И потом они насколько дороже!
– Не жмотничай, тетка, на себе ведь экономишь!
– Дорогая моя, мне надо еще дожить до шестнадцатого, а на носу Новый год. И вообще, отвянь!
– Отвянь? – расхохоталась Белка. – Откуда такие словечки?
– Ну, я же не глухая!
Затем мы нашли симпатичное кафе с божескими ценами и с удовольствием просидели там целый час, болтая обо всем на свете. Заодно обсудили и новогоднее меню. Договорились, что тридцать первого с утра Белка явится ко мне и поможет с готовкой. Лиза обещала испечь свой фирменный торт.
– А может, все-таки поедем в Шереметьево, встретим папу?
– Он не велел!
– Мало ли что, он обрадуется!
– Ладно, там видно будет.
Я отвезла ее к Лизе, сама забежала поцеловать тетушку и помчалась домой. Макс говорил, чтобы я ничего не готовила, и я по дороге просто купила жареную курицу. Захочет есть, будет, что ему предложить.
Дома первым делом я занялась уборкой. Не могу сказать, что это любимейшее из моих занятий, но сегодня я все делала с удовольствием. Потом вымыла голову, приняла даже не душ, а ванну с ароматической солью, навела легкий марафет и надела подаренный Танькой розовый халат. Но подумала: а прилично ли встретить его в таком виде? Нет, неприлично, решила я. Слишком откровенно. Я влезла в джинсы и синий джемпер, подаренный вчера Ниной. Отлично, скромненько и со вкусом.
От одной только мысли, что он скоро придет, меня начинало трясти, как в ознобе. Что это со мной творится?
Я включила телевизор, но меня очень скоро стало тошнить от него. И руки сами достали с полки томик Ходасевича. Я раскрыла его наугад.
Нет, это не для меня. Нет! К черту грусть и боль!
Но вот на той же странице маленькое стихотворение, всего восемь строк:
