? Заладил! Непонятно? Он их, ? кивнул в сторону расположения лагеря ангелов. ? Он с той стороны. Начнись бой и где уверенность, что он не перейдет обратно, не уведет бойцов и тем не станет причиной нашего поражения. Так что, умер даже кстати. Меньше хлопот и подозрений.
? Ты убил его, ? просипел Бафет, оглядев тело.
? Ты о ране? Перестань! Он был ранен, ты же знаешь.
Архан выставил ему ладонь в крови:
? Она свежая.
? Открылась рана.
Бафет выпрямился и протянул руку:
? Покажи свой нож.
? Что? Немного хочешь?
? Покажи, сказал!! ? громыхнул так, что у первых от гребня холма костров, притихли. ? Нож!!!
Изель чуть отступил и начал вытаскивать из ножен совершенно чистый клинок.
? Смотри, если не веришь! Но за неверие ответишь!! ? рыкнул и кинул ему под ноги клинок. Бафет наклонился, чтоб подобрать, и получил от Изеля сложенными замком руками по загривку. Удар был сокрушительным, архан припал на колени и уперся руками в дерн. Изель ударил снова, ногой в лицо. Бафета перевернуло, он получил опять уже удар под ребра и все же начал подниматься.
? Что здесь происходит?! ? крикнула Ушпак, подходя к дерущимся. Изель обернулся и тут же был схвачен ша шею. Бафет зажал ему горло локтем и стал давить, кривясь от злости. Изель извиваясь, хрипел, пытался высвободиться от удушающей хватки.
Ушпак ринулась ему на помощь, но тут услышала хруст. Изель обмяк, обвис в руках громилы Бафета. Но тот не остановился — выхватил меч и отрубил голову уже у трупа.
Пару секунд смотрел на своих рук дело и искоса уставился на Ушпак:
? Он убил Сантану, ? сказал тяжело дыша. И кивнул чуть в сторону, где виднелось еще одно тело.
? Кто кого убил? ? с недоумением спросил Сантана, выступив из — за рядов собравшихся.
Бафет побледнел:
? Но ты… мертв… там…
Ушпак присела над телом мужчины и сжала зубы, вздохнув. Ей стало ясно, что к чему:
? Это Санта, ? выпрямилась. ? А ты болван, Бафет.
Сантана делано нахмурился, увидел голову Изеля и тяжело уставился на архана:
? Что ты натворил?! Убил своего же товарища!! С ума все посходили?!!
? Но ты же… ты же сам… ? начал мямлить мужчина и Сантана не стал ждать, что тот поведает их тайный разговор. Меч выхватил и рубанул по шее. Ушпак обдало кровью и женщина зажмурилась, задохнулась на миг. И вот очнулась, кинулась с яростным криком на Сантану.
Но тот остановил, зажал, перехватив рукой через грудь и зашипел на ухо:
? Угомонись, дура! Теперь нас двое, поделим кланы на двоих и все дела.
? Я тебе не верю, ? рыкнула и всем весом ушла вниз. Сантана не удержал ее и получил кулаком в лицо — отлетел на руки окруживших арханов демонов. Уставился недобро на Ушпак, что приготовилась бороться, драться насмерть, но не сдаться, не попасть как остальные арханы, словно тупицы на уловку Сантаны.
Мужчина сплюнул кровь и головой качнул: ну, бабы! Дуры!
? Мне одному не справиться, пойми ты это своими куриными мозгами! Причем тут я, если Дэвана прикончила его же шлюшка? А эти — идиоты! ? ткнул в сторону обезглавленных рукой. ? Сами прикончили себя. Бафет был достоин наказанья, нельзя спускать его преступление!
? Ты тоже запачкан кровью брата! ? рванула на него, но поймала лишь тень — мужчина ушел легко и замер на расстоянии.
? Головой подумай! Разве я специально?! Зачем сейчас?! Завтра все мы встанем под мечи! Зачем марать себя, если завтра любой из нас может пасть от руки врага?!
? Красиво. Только я не Бафет! На ложь твою не куплюсь!
? Да дура-баба! Какой мне лгать — скоро рассвет! Мне одному не справиться, любому ясно! Нам в две волны идти! Ну?!! Да перестань ты кидаться, мозги включи!! ? откинул ее, еле увернувшись от кулака в лицо. По челюсти все же приложила, и хоть вскользь, а у Сантаны в глазах потемнело, и словно светлячки закружились. Качнуло, челюсть будто налилась свинцом.
Тряхнул волосами, приходя в себя и, увидел, что Ушпак чуть успокоилась.
? Ладно, ? процедила нависая. ? Но учти. Одно подозрение и я тебя отправлю к братьям.
И развернулась к демонам:
? Что встали?! Разошлись! Готовьтесь! До рассвета час от силы!
Сантана с трудом поднялся с травы, голова гудела, перед глазами плыло. А что было бы, если б он принял прямой удар? Искали бы его всеми кланами и не нашли — бесспорно.
Тьфу, ? сплюнул кровь и, качаясь, двинулся в лагерь поднимать людей. На горизонте уже появилась светлая полоска. Пора.
? Поведешь первой, ? выговорил с надсадой, поравнявшись с Ушпак.
? Сейчас! Ты первым пойдешь.
? Дура, куда я такой?
Ушпак оглядела мужчину — видок, и правда, помятый.
? Ладно, ? смягчилась. На этот раз Сантана вроде бы не лжет.
Глава 26
Вита не заметила, что задремала, и ночь прошла для нее быстро.
Уриэл едва плеча коснулся — вскочила:
? Что? Уже?
? Да, ? и вручив мечи, ушел к своим.
Вита оглядывалась, прилаживая перевязи.
На поле меж холмами стелился утренний туман, укрывая траву густой молочной дымкой. Было видно только островки — пригорки. И чернота на холме демонов. Стягивались воины. Где-то позади нее, в лагере ангелов, прозвучал протяжный, немного тоскливый звук то ли горна, то ли еще какой «свиристелки». Ангелы подходили к краю холма, выстраивались.
Вита рванула на поиски Амина, проталкиваясь, закрутилась в панике — где он, где?
Сейчас пойдут первые в атаку и подорвутся, как он не понимает?! И она хороша — заснула, вместо того, чтобы обползать весь холм, найти эти шесть злосчастных брикета!
Вылетела к месту расположения конницы и поняла, что здесь вовсе никого толком не увидит — столпотворение. Кричать, звать архангела — а то вот ему сейчас до нее!
И увидела Рафаэля у лошади, схватила за рукав его, развернула к себе:
? Холм не разминирован!
Мужчина головой качнул:
? Уже поздно.
? Постой, я!..
И смолкла — он прав. Ничего не изменить. Надо было меньше спать.
Но как ей теперь?
Ангелы садились в седла: лагерь пустел на глазах. Поток воинов уходил к вершине холма и замирал в строю, ровном, четком. Еще один звук «горна», как второй звонок в театре. Но мало б кто взял билет на этот спектакль, и уж точно не взял бы в первые ряды. Именно им предстоит схлестнуться с демонами первыми. И найти не найденное Витой. И заплатить за ее разгильдяйство.
Какой-то ангел передал ей поводья, буквально всунул в руку и девушка уставилась на белую морду лошади, в ее глаза, в которых невысказанное понимание происходящего было сродни обреченности. Даже
