ринулись к подъезду, заняв позиции у входных дверей с таким расчетом, чтобы заблокировать их на тот случай, если Лютаев решит бежать обратно. А тот автовладелец, который собирался менять колесо у «шестерки», совершенно потерял к нему интерес. Он лихо прыгнул за руль, завел мотор, подкатил ближе к подъезду и остановился напротив него в паре метров, не заглушая двигателя…
Поднявшись на нужный этаж, Лютаев постоял еще немного у двери с номером, который называла ему Кристина. Потом решительно нажал кнопку звонка. В квартире в это время Устрялов спокойно инструктировал хозяйку квартиры:
— Не психуй, девушка. Подойдешь к двери и спросишь, кто там. Если это Лютаев — откроешь. Ты меня хорошо поняла?
Всхлипывая и дрожа от страха и волнения, Кристина кивнула.
— И не делай глупостей. Спугнешь его, пойдешь как соучастница преступления.
— Какого преступления? Что вы такое говорите вообще?
— Ты не волнуйся, — тихо хохотнул Устрялов. — Был бы человек, а дело найдется. Двигай.
Кристина пошла в прихожую… Стоявший за входной дверью человек позвонил еще раз, уже настойчивее.
— Кто там? — спросила Кристина.
Голос ее прозвучал неестественно громко и как-то деревянно. Конечно, она очень волновалась. Олег прислушался и насторожился, поэтому очень хорошо расслышал, душераздирающий крик, донесшийся из глубины квартиры. Это кричала Ольга:
— Олег! Беги! Засада!
Олю опера Устрялова держали в другой комнате. Причем держали в буквальном, а не в переносном смысле. И, когда Лютый позвонил, как раз пытались зажать ей рот. Но она чуть ли до крови укусила одного из них за ладонь, и закричала, чтобы предупредить Олега. А он, услышав этот крик, и не подумал убегать, а наоборот — несколько раз с разбегу ударил в дверь стопой, чтобы ее выбить.
— Откройте, суки! — ревел Лютый.
Но раскрылась сначала другая дверь — квартиры напротив. И оттуда вывалили, как стадо, шестеро бугаистых оперов. На лестничной площадке завязалась драка. Кого и куда он бил, Лютый не разбирал. Просто отчаянно рубился в этом ограниченном пространстве. Недолго, правда. Эти шестеро оказались мастерами своего дела и уже через несколько секунд скрутили Лютаева, заломили ему руки за спину. На запястьях его щелкнули наручники.
— Пиздец тебе, сынок, добегался, — сообщил один из них.
— Да пошел ты… — огрызнулся Лютый.
— Открывайте! Он готов!
Только теперь дверь квартиры, где жила Кристина, отворилась. Олега впихнули в прихожую.
— Руки, падлы, убрали! — орал Лютаев в пол, потому что его вели в согнутом положении. — Я вас все равно всех перемочу! Твари поганые! Девок не трожьте, суки!
Олега еще в детдоме учили старшие пацаны: «Смотри, щегол, пойдешь воровать, попадешь к ментам, молчи, как партизан на допросе. Ни в чем ни за что не признавайся, даже если тебя взяли с поличным. Первая заповедь вора: чистосердечное признание — добровольный шаг к тюрьме».
Этой заповеди он решил следовать и сейчас. К тому же он был уверен: ментов честных и порядочных не бывает в природе.
— Олег, — Устрялов доверительно заглянул ему в глаза. — Я только добра тебе хочу, поверь! Обещаю: с Кристиной и Ольгой ничего не случится…
— Хватит мне тут байки травить! — хмыкнул Лютый. — Добра вы мне хотите? Не смешите меня! Чего вам вообще надо?
— Куда пропал Быкалов? Его нет в городе.
— А я почем знаю, куда он пропал? Мне Быкалов не докладывает, куда ходит!
— Перестань. Нам все известно!
— Ой, гражданин начальник! — с сарказмом воскликнул Лютый. — Я эту фразу слышу в каждом втором кино про ментов! Что вам известно?
— Ну, например, то, что ты вместе с Быкаловым был сегодня днем в его клубе, в «Амальгаме».
— Это что, преступление? — Лютаев изобразил на лице искреннее недоумение.
— Сотрудники клуба показали, — продолжал мент, не обращая внимания на вызывающе издевательский тон Олега, — что вы вместе с Быкаловым встречались в его кабинете. Потом, правда, Быкалов куда-то уехал на своем «мерседесе». Но ведь и ты пропал! — Устрялов хлопнул себя по коленке. — Никто не видел, куда и когда ты из клуба вышел, даже охрана! Такое бывает? У тебя что, шапка- невидимка?
Лютый понял: сотрудники «Амальгамы» дали информацию, что Быкалов до какого-то времени находился там, а потом спокойно уехал. Конечно, они видели и драку, и то, что его избили и закинули в багажник мерса. Но ни один из них не решился рассказать об этом подполковнику милиции. Кто же станет подставлять великого и ужасного Быкалова? Это, как говорится, себе дороже…
— Так я не врубился, — решил уточнить Устрялов. — Быкалов из клуба уехал, а ты там остался?
— Ну, остался… — пожал Лютый плечами: почему не поддержать выгодную ему версию?
— А потом куда делся? Испарился?
— Почему испарился? Вышел нормально, как все, своими ногами. Просто люди в клубе, наверное, не обратили на меня внимания. Примелькался — бывает…
Устрялов попытался связать концы с концами: Быкалов уехал в «мерседесе». Лютаев из клуба исчез так, что никто этого даже не заметил. Но того же Быкалова — а он фигура в городе заметная — до сих пор не могут вычислить. А у Лютаева в кровь сбиты кулаки и ссадина на голове от удара твердым тяжелым предметом.
— Слушай, Олег, — подполковник перешел на доверительный тон. — Прошу тебя, кончай мутить. Мне в этой истории, в сегодняшней вашей встрече с Быкаловым ни черта не понятно. Объясни толком, куда поехал Быкалов? Куда он так загадочно пропал? Как тебе удалось незаметно исчезнуть из «Амальгамы»?
— Никуда я не исчезал, говорю же! Просто погулять вышел!
— Хорошо погулял, как я вижу! — Устрялов встал со своего места и принялся ходить вокруг сидевшего на стуле Олега, внимательно рассматривая его. — Весь в кровищи, кулаками махал, судя по всему, будьте нате, да и башка разбита на хер. Кто это тебя так?
У Олега был нормальный ход: рассказать все от начала до конца, как его вывезли в пролесок на берегу Енисея, как заставили копать могилу и пытались убить, как он сам перебил всех, включая Быкалова. Окажись Устрялов честным ментом, Олегу Лютаеву ничего бы не грозило. Все случившееся рассматривалось бы с точки зрения Уголовного Кодекса как вынужденная самооборона.
Вот только в честных ментов Лютый верил не больше, чем в Деда Мороза. Еще в детском доме ему напрочь отбили эту веру патрульно-постовые сержанты, избивавшие беглых детдомовцев, когда они убегали, чтобы немного заработать на хлеб.
— Я повторяю свой вопрос: кто тебя так отделал? — продолжал давить Олегу на психику Устрялов.
— Так ваши же менты, гражданин начальник. — Лютый включил дурака, решив, что в этой ситуации это лучшая форма защиты. — Только что на лестничной площадке они меня отметелили, как гестаповцы. Хулиганы какие-то, а не менты. Человек пять… или даже шесть. А что я мог сделать? Обещаю опознать участников хулиганского нападения при очной ставке.
Устрялов понял, что Лютый решил уйти в полную несознанку. Теперь из него ни хрена не выбьешь. Олег не замедлил подтвердить его предположения:
— Зря время теряете, гражданин начальник. Вы меня тут хоть каленым железом пытайте, хоть посадите на бутылку, как у вас это принято, я другого вам ничего не скажу.
— Анатолий Петрович! — В комнату вбежал встревоженный сотрудник милиции. — Подполковник Кормухин приехал!
Кормухин ворвался на кухню, как ураган и с ходу пошел в атаку:
— Здорово, Лютаев! Я с Енисея. Отдыхал на берегу неподалеку от плотины ГЭС… Лесочек небольшой
