привлекательными женщинами.
АЗ: По прочтении Вашего романа и рассказов у меня сложилось впечатление, что Вы прекрасно знаете женскую душу. Ваша проза в каком-то смысле женская проза. Откуда вся эта информация о женской психике, о предменструальном синдроме, анорексии и т. п.? Вас так сильно пленяет женщина? А может, так: каково различие между женственностью и мужественностью (если таковое вообще существует)?
ЯЛВ: Облекая все это, быть может, в слишком пафосные для данной ситуации слова, можно сказать, что Бог после сотворения мужчины чувствовал, что дело сделано не до конца. И с этим ощущением незавершенности Он создал женщину. У мужчины, по-моему (главным образом благодаря другому набору гормонов), — более узкий мир переживаний, концентрирующийся главным образом вокруг эмоционального феномена любви. Я хотел понять это различие. Поэтому читал почти все, что издано по- польски, по-английски и по-немецки на тему психологии женщин (например, Карен Хорни, Карла Густава Юнга). Но также об их физиологии (Натали Ангер). Добывал я информацию и другими способами. Так, например, для того чтобы написать одно предложение в рассказе «Менопауза» в еще одной моей книге — «Любовница», я провел два часа на приеме у гинеколога, предварительно записавшись. Конечно, женщина пленяет меня. Я считаю, что мир женщин обеспечивает им большую полноту жизни. Позволяет интенсивнее прожить каждое мгновение. Фундаментальное различие между женственностью и мужественностью я вижу в том, что женщины любят момент, а мужчины любят моментами. О таких «моментах» каждый из рассказов в «Любовнице». Я потратил много времени, я много размышлял, чтобы эти рассказы о женщинах были похожи на правду. Возможно, отсюда лестное для меня мнение о «прекрасном знании женской души». В своих работах я слегка приподнимаю женщину и ставлю на пьедестал, но не для того, чтобы заглянуть ей под юбку. И не потому, что меня интересует дамское белье. (Вы ведь признали, что в моих книгах довольно много эротики и телесности.) Напротив, я считаю, что, глядя ввысь, на этот пьедестал, можно с большей кротостью писать о женщинах. Очень рискованно писать рассказ от первого лица единственного числа женского рода. Я рискнул. На самом деле я хотел, чтобы из этих рассказов побольше могли о себе узнать мужчины.
АЗ: «Одиночество в Сети» построено на интернет-диалоге, то есть на контакте с другим человеком. Почему Вы называете это одиночеством?
ЯЛВ: «Одиночество…» относится скорее к душевному состоянию моих героев перед тем, как установился диалог. Потому что именно одиночество толкает их к любви. У Нее — одиночество, фрустрация и озлобленность как результат невнимания со стороны мужа. У Него — одиночество как результат его выбора, как состояние, гарантирующее, что Он уже никогда не потеряет никого из близких. Кроме того, я хотел показать, что это одиночество перенесено в Сеть. Заметьте, что на самом деле эта пара остается одинокой и почти все время каждый из них тоскует от отсутствия другого человека. У рыбаков, надолго уходящих в море (героев рассказа «Замкнутый цикл» из сборника «Любовница»), теоретически есть женщины, но из-за отдаленности они одиноки. Любовь к кому-нибудь через интернет включает встроенное одиночество. Можно договориться и по обеим сторонам экрана пить то же самое вино, слушать ту же самую музыку и даже зажечь на столе возле компьютера такие же пахнущие ванилью свечи. Но в постель они все равно ложатся в одиночку. Вот что я имел в виду, когда решился на такое название.
АЗ: После «интернетовского» начала герои «Одиночества…» звонят друг другу, присылают фото. И здесь уже не остается ничего от интернетовской анонимности. И не является ли физическая встреча естественным продолжением интернет-знакомства?
ЯЛВ: У людей есть инстинктивная потребность прикосновения. Исследователи эволюции приводят доказательства того, что прикосновение — самый старый способ демонстрации близости у всех представителей приматов. В начале было слово (так, например, в Библии), но сразу после — прикосновение. Люди хотят прикоснуться друг к другу. Химия прикосновения — одна из наиболее чарующих химий. И мало кто хочет отказаться от нее. Поэтому шаг за шагом дело доходит до прикосновения. Путь пролегает через все станции чувств. Сначала зрение (фото), потом слух (телефонный разговор), потом запах (надушенные традиционные письма или у более утонченных — пахнущие «собой» предметы белья), чтобы в конце концов подойти к моменту, где остается только прикосновение. Вот так. В этом все дело.
АЗ: Заключаемые с помощью интернета знакомства напоминают молодому поколению брачное бюро. Одинокие, ищущие любви и партнера, они всё посылают и посылают друг другу письма, фотографии. Вам не кажется, что суть поиска осталась той же самой, а изменился только способ (с бумажного на электронный)? То есть что открытия, связанные с «демоничностью» и суперновизной интернета, сильно преувеличены…
ЯЛВ: Интернету уже 33 года. И сам по себе он уже очень старый. Упомянутая Вами демоничность интернета проявляется только (в настоящее время, когда ослабевает очарование того факта, что Сеть ликвидировала понятие географической отдаленности) в том, что Сеть как посредник обеспечивает одновременность. Суть поиска всегда останется той же самой. Но в случае с интернетом общение ищущих контакта происходит в реальном времени. Мейлы, короткие сообщения, посылаемые через так называемые
В многажды упомянутой Сети (большинство знает, что Сеть через прописную «С» — это никакие не LAN, не MAN и даже не WAN;[45] Сеть через большое «С» — это только интернет), которую я выбрал как место действия «Одиночества…», есть много реальных, а не только литературных фабул. Я вовсе не «культивирую» — в чем меня часто упрекают — интернет. Наверняка не культивирую, точно так же как я не культивирую холодильник, электромагнитные волны и линии авиаперелетов. Что не мешает мне считать, что интернет наряду с огнем, вином и изобретением Гутенберга — одно из самых значительных достижений человечества. Однако я могу представить «Одиночество…» без интернета. Прав был Ян Ламовский, написавший на Мерлине в рецензии на «Одиночество…»:
Умная и теплая, берет за душу. Очень красивая история о любви. Интернет — только фон, как цветущий луг.
На фоне интернета разыгрывается множество историй. Невыдуманных. Совсем не литературных. Кое-кому показалось, что, после того как я описал историю Якуба и Ее, я должен знать о них. В отзывах на «Одиночество…» мне писали о них:
Сегодня я была в моем храме — в книжном магазине. И купила две книги. В смысле купила больше. Но одна — «Одиночество в Сети» — оказалась той, которую я начала читать сразу. Начала с истории любви Якуба, потом — с начала. Сижу с ней и думаю: «Как бы я хотела написать человеку, который все это придумал». Знаю, наверняка таких чокнутых, что пишут к тебе, пачки. Пучки, пачки и штабеля женщин с, как им кажется, искалеченной жизнью. Во всяком случае, я с радостью заметила (наверняка уже неактуальный или просто придуманный) электронный адрес. Едем дальше. Понимаешь, я на распутье, потому что мой муж полюбил чистой любовью. Нет его больше. Жуткая история, впрочем, может, все это мне только кажется. И что ужасно, я никогда его не любила. Это он в нашей паре был стороной любящей.
У меня есть ребенок, сын, который злится, когда я сижу в чате. А приносит чат много. Один — горный инженер, второй — по светской теологии. Оба, ясное дело, женаты. Не знают они того, между нами говоря, что я их в себя влюбляю, просто вид мести. Сознательно влюбляю в себя. Пусть узнают вкус
