надежны и ушей не имеют, это научно проверяется каждую неделю. Прошу вас!
Сказано было так, что все мои сомнения, вся осторожность немедленно отпали. Я стал говорить совершенно открыто, гораздо откровеннее, чем даже у себя в московской квартире – как-никак, научной проверки моих стен я делать не умел. Очень скоро разговор перешел с литературной ситуации на общеполитическую, и тут я уже не говорил, а только слушал. Чтобы не цитировать по памяти и не перепутать говоривших (записей я, понятно, не вел ни тогда, ни после, а неточностей не хочу, ибо надеюсь повидаться с участниками разговора еще раз), приведу лишь главные мысли, которые были высказаны.
Представителям точных наук – ими были все присутствующие – до смерти надоело анализировать положение с «гуманитарной», эмоциональной точки зрения. Все, что можно было сказать по поводу жестокостей и нелепостей режима, более или менее сказано. Новые свидетельства такого рода – даже настолько сильные как «Один день Ивана Денисовича» – не вносят изменений в картину. Настало время, когда надо прекратить болтовню и включить электронно-вычислительные машины для обработки наличной информации. Если создать толковую программу для дискретного анализа, то, возможно, удастся получить ряд надежных вариантов экономического и политического развития на ближайшее будущее.
Исходные позиции, говоря на языке кибернетики, таковы. Существующая политико-экономическая система характеризуется почти полным отсутствием обратных связей и очень высоким уровнем бесполезного шума. В экономике отсутствие обратных связей – это игнорирование закона стоимости, разрыв между производителем и потребителем, постоянные кризисы недопроизводства и перепроизводства, миллиардные потери от нехватки товаров и от омертвления подчас тех же товаров на складах в других местах. Разрыв обратных связей в политическом смысле – это централизация власти, независимость политических решений от воли народа, навязывание решений сверху, отсутствие выборности, гласности, права на дискуссию. Понятие «шум» в кибернетике означает бесполезную информацию, заглушающую нужный сигнал. В существующей общественной системе шум создается все растущим бюрократическим аппаратом, который не позволяет реализовать на местах даже правильные и необходимые меры.
Системы такого рода не поддаются настройке. Если даже попытаться изолировать какую-то часть системы и настраивать только ее, если при этом действовать далее абсолютно правильно, то снизить общий уровень энтропии системы все равно не удастся, так как энтропия будет «перетекать» – хаос в остальных звеньях не даст настроить выбранное звено[3].
Таким образом, оценкой вводимых в систему команд можно пренебречь. Другими словами, не стоит тратить время на анализ тех или иных партийных решений – они могут быть как угодно разумны в свете конкретных обстоятельств, но, поскольку система остается неизменной, их ценность с научной точки зрения равна нулю.
Вывод: система должна быть изменена, переведена в новое качественное состояние, при котором возможна экономическая и политическая самонастройка, возможно совершенствование с помощью научно разработанных команд, подтвержденных волеизъявлением народа или реакцией рынка. Нужно, стало быть, покончить с диктатурой как в экономической, так и в политической области.
Необходимо особо тщательно проанализировать пути такого перехода. Вариант революционный, «взрывной», вряд ли может при этом считаться главным. Дело в том, что (в терминах кибернетики) сигнал, вызывающий изменение состояния системы, может быть различен. При ударном воздействии система на какой-то промежуток времени становится неуправляемой. Для России это неминуемо означает хаос, кровь, трупы, голод. Допустить этого нельзя – страна и так понесла за последние полвека больше жертв, чем весь остальной мир.
Стало быть, надо наметить ближайшее промежуточное состояние системы и действовать целенаправленно, стремясь перевести систему сначала в это состояние. По-видимому, здесь нет выбора: промежуточное состояние – это управление страной с научных позиций. Когда говорят об этом, всякий раз всплывает слово «технократия», а наша пропаганда сделала все, чтобы скомпрометировать это слово. Но бояться технократии не надо: если варианты развития будут проработаны научно, технократия не породит новую диктатуру. Люди, которые временно встанут у власти, если это будут настоящие ученые, сумеют преодолеть свои человеческие слабости, принести их в жертву ими же самими выработанным перспективам.
Вопрос таков: как перевести систему в это состояние? Путь единственный – насаждать во всех управляющих звеньях как можно больше людей науки, разделяющих идеи перехода. Ситуация для этого благоприятна: власть ищет компетентных людей. Правда, от них требуют лояльности, что для них равносильно лицемерию, лжи. С точки зрения многих ценных людей все это «непорядочно». Именно поэтому многие ученые отказываются вступать в партию и отрезают себе дорогу к высоким административным постам. Их другой мотив обычно состоит в том, что администрирование несовместимо с серьезными занятиями наукой.
Этих людей нужно убедить, что без них невозможно изменить систему, привести ее в конце концов к демократии. Здесь, в Китеже, мы достигаем некоторых успехов в этом, и кое-кто из наших ставленников уже взобрался достаточно высоко. (Я совсем забыл добавить, что ученые зовут свой городок не иначе как «Китежем» – это название легендарного города из русских преданий, стоявшего в глухих заволжских лесах). Из девяти присутствующих семеро – члены партии, и городская партийная организация у нас все время растет – за счет сознательных людей, не видящих иного пути к изменению системы.
Очень важно сказать, что это не заговор и не новая партия, поставившая целью захват власти. Нашему движению нельзя отсечь голову, нельзя его разгромить. Можно арестовать сколько угодно людей, преданных идее перехода, это ничего не изменит. Никто из ученых, располагающих властью, не нуждается в указаниях со стороны тайной организации – он делает свое дело сам, имея в виду ближайшую цель. Кроме того, арестовывать ученых – сегодня очень трудное дело. Особенно ученых, занимающихся военными или смежными с ними проблемами. Ибо нельзя заменить ученого партийным чиновником – это их легко арестовывать в случае необходимости, легко сбрасывать с каких угодно высоких постов. А ученые имеют ту привилегию, что индивидуальность каждого из них так или иначе влияет на мощь государства. Вот поэтому предлагаемый путь изменения системы особенно надежен и эффективен.
Но, конечно, путь этот может быть пройден быстрее или медленнее. Тут многое зависит от поддержки или сопротивления других слоев общества. Исключительно важны литература и пресса. Сегодня наша первая встреча с журналистом, да еще работающим в научно-популярном жанре, мы придаем этой встрече большое значение. Мы хотим, чтобы печать пропагандировала доверие к ученым, подчеркивала их свободомыслие, интернационализм, умение давать событиям точную оценку. Среди ученых тоже, конечно, немало карьеристов, трусов, негодяев, есть в ученом мире и вражда и внутренняя борьба – да, ведь, что поделаешь! Надо почаще давать трибуну в газетах и журналах большим ученым, брать у них интервью, затрагивая не только узко-научные, но и общие проблемы человеческого бытия. Заметьте: когда говорит академик, то, во-первых, к нему прислушиваются, а, во-вторых, цензура меньше режет его неортодоксальные высказывания – из уважения к чину.
Что касается дальнейшего развития, то есть перехода от промежуточного состояния к демократии, то этот этап надо изучать уже теперь, не откладывая. И тоже методами точного анализа. В первую очередь тут предстоит масса работы математическим экономистам – в стране пока мало таких ученых, они завалены текущей, совершенно бесполезной работой, но кое-кто из них, мы это знаем, уже прикидывает экономические варианты реального будущего. Задача сложна: надо проанализировать экономические системы нескольких десятков стран, сравнить их, примерить к русским условиям. Только тогда можно будет говорить конкретно. Пока можно лишь фантазировать. В порядке такой фантазии стоит назвать лишь некоторые меры вроде отмены монополии внешней торговли, поощрения частного промысла, открытого обсуждения финансовых дел государства в печати и так далее. Придется, конечно, менять положение в деревне. А когда экономическое освобождение станет заметным (критерии этой «заметности» тоже нужно выработать заранее), станут возможны и дальнейшие шаги, – например, замена декретированных цен рыночными под государственным контролем.
Верные экономические шаги государства, открытая информация населения о его намерениях, планах, достижениях и ошибках, должны создать у людей настоящий, а не фальшивый душевный подъем. Русские люди (мы говорим обо всех, кто живет в СССР) увидят личные перспективы, они постепенно начнут
