потерянно уставилась ему в спину, не веря, что это именно ее только что так высокомерно проигнорировали.
– Ты всерьез хочешь доказать мне, что успехи этого таежного дурня на прошлой игре не случайны? – вальяжно усевшись на единственную зрительскую скамью и беря ожидающую его на столике чашу с кумысом, спросил Содани. Обращался он только к Богдапки, будто никого другого тут и не было.
– Мелковат ты, Содани, для моих доказательств, – разглядывая собственные кулаки – каждый размером с хороший валун, – добродушно рокотнул Богдапки. – Попробуем – узнаем, на что мальчик способен.
– Попробуем? – глядя на возвышающегося над ним Богдапки так же недобро, как недавно на Хадамаху, процедил Содани и слизнул с верхней губы кумысные усы. – А давай попробуем! – неожиданно согласился он и, насмешливо прищурившись, поглядел на Хадамаху. – Ну что, хороший игрок из лесу, умный мальчик из тайги, не забоишься со мной один на один? Как древние богатыри?
– Нет-нет! – тут же запротестовала жрица. – Мальчик совсем неопытный, у него была только одна игра, он не сможет…
– А кто не может, тем в храмовой команде не место, – даже не удостоив жрицу взглядом, безучастно обронил Содани. – И нечего сюда таскаться – только время отнимать! – Тон великого игрока недвусмысленно намекал, что в число «таскающихся» входит не только Хадамаха, но и сама жрица.
Наверное, впервые за всю ее жизнь к жрице обращались подобным образом! Она покраснела, пятна на щеках заполыхали, как валящийся с небес Алый огонь. Потом разом побледнела до голубизны, почти сравнявшись с цветом собственных волос. Хадамаха невольно попятился от Содани – гореть сейчас гордецу Синим пламенем!
– Но я думала… Его попробует кто-нибудь другой… – растерянно пролепетала жрица. – А вы же… – она преданно заглянула в лицо игроку и восторженным полушепотом выдохнула: – Сам Содани! Против вас у мальчика ни единого шанса…
Содани высокомерно усмехнулся, будто жрицы, прыгающие вокруг него, как соскучившиеся псы вокруг хозяина, были для него делом привычным.
– Я сказал! – королевским тоном отчеканил он, горделиво встряхивая короткой стильной косой.
– Вы не нервничайте, госпожа жрица! – стягивая стражницкую куртку с плеч, расплылся в ухмылке Хадамаха. – Не обидит меня господин Содани!
– Ты так уверен, парень? – издевательски протянул Содани.
– Да как башкой об сосну! – восторженно заверил его Хадамаха и полез на площадку, оставив Содани мучительно выискивать смысл этой загадочной фразы.
Медь под ногами тихо загудела. Хадамаха долго и счастливо вздохнул – от звука поющей меди ему всегда становилось весело и в груди появлялось что-то вроде легкого сверкающего комочка, брызжущего азартными колючими искорками. Хадамаха повернулся, привычно сгибая колени для устойчивости, и принялся терпеливо ждать, пока Содани закончит выпендриваться.
А Содани не торопился. Отхлебнул кумыс, изучая торчащего на площадке Хадамаху поверх края чаши, как придирчивый покупатель не слишком глянувшегося ему пса: дрянь животинка, но на пару ездок сгодится. Наконец с усталым вздохом – как же все достало! – поставил чашу. Медленно поднялся, небрежным движением плеча скинув меховой халат. Лениво выбрал один из горки каменных мячей и, стремительным прыжком взвившись над площадкой, со звонким медным гулом приземлился на край. Замер в картинной позе, перекатывая мяч с руки на руку.
Хадамаха невольно вздохнул. Действует же, особенно на девчонок! Вон, даже жрица – вроде бы она Хадамаху привела и ему должна победы желать, а все равно глядит на Содани, как обшаманенная. А ведь наверняка не дура, раз живая до сих пор, дуры при Голубом огне дольше одного-двух Дней не живут! И что особенно обидно, выпендриваться так могут только некрупные красавчики, вроде Содани, или… или того скуластого парня, что Пыу серебрушку у ворот кинул. Хадамаха печально оглядел свои похожие на столбы ноги и здоровенные ручищи, представил, как он вроде Содани… и чуть не застонал от стыда. Обсмеют, как есть обсмеют!
– Что, мальчик, жалеешь уже, что вылез? – насмешливо спросил Содани. – Может, сбежишь, пока не поздно?
– Да куда ж? – наивно оглядывая небольшую тренировочную площадку, удивился Хадамаха. – Тут и не разбежишься!
– Тогда лови! – не повышая голоса, сказал Содани и запустил камень в голову Хадамахе.
Парень увернулся, подставляя ладони. Рывок влетевшего ему в руки мяча едва не сорвал его с площадки. Ого! – балансируя на краю, с трудом перевел дух Хадамаха. Содани как-то слишком легко управлялся с мячом!
Великий игрок презрительно рассмеялся и на полусогнутых ногах медленно пошел вокруг Хадамахи. Невольный тихий рык вырвался из горла мальчишки – Хадамаха кружил на месте, не спуская глаз с юркого противника. Мяч оттягивал руки. Прямой удар? Нет, слишком просто, Содани уклонится. Сделать вид, что собираешься послать прямой, а самому зафинтить боковой, крученый, штопором… Глупо, Содани недаром лучший игрок Дня, он все эти старые фокусы наизусть знает. Что бы такое придумать неожиданное…
И тут Содани прыгнул – не дожидаясь, чего такого неожиданного изобретет Хадамаха. Просто злые глаза с пылающими в них алыми точками вдруг оказались совсем рядом. Сильный удар снизу, и вылетевший из рук Хадамахи мяч прыгнул ему же в лицо!
– Сколько ни думай – не поумнеешь! – услышал он хохот Содани.
Обточенный каменный бок возник перед глазами мальчишки, заполонив собой весь мир. В самое последнее мгновение Хадамаха отвернул голову. Мяч просвистел, скользнув по волосам, и с грохотом обрушился на площадку позади мальчишки. Хадамаха крутанул обратный кувырок, подкатился к мячу и винтом взвился на ноги, тут же запуская мяч в полет. Торжествующая ухмылка Содани сменилась изумлением – каменный снаряд врезался ему в грудь. Великий игрок и влепившийся в него мяч кубарем прокатились по площадке. Тело Содани распласталось у самого края. Мяч еще мгновение балансировал и наконец с тяжелым «бум» рухнул вниз, дробя ледяной пол. Воцарившаяся тишина разразилась потрясенным шепотом.
– Клянусь когтями Огненноглазой – он снова сделал это! Выбил Содани! – глядя на Хадамаху расширившимися глазами, выдохнула жрица.
– Да-а, кое-что может мальчик! – задумчиво пророкотал Богдапки.
Распростертый на площадке Содани шевельнулся. Глухо застонал, приподнимаясь на локте. Его расползающиеся в разные стороны глаза сошлись на Хадамахе. Великий игрок ощерился.
– Ах ты ж… – пошатываясь, Содани поднялся на ноги, ладонью вытирая капающую из носа кровь. – Ах ты ж… Мяч мне! Мяч! – от вопля Содани, жуткого, как рык завывающей во тьме дикой кошки, казалось, задрожали сосульки над широкими окнами. Над площадкой взвился брошенный Богдапки мяч – не глядя, Содани принял его на ладонь… – Тебе конец, щенок! – сплевывая кровью на медь площадки, прохрипел Содани и боковым броском отправил мяч Хадамахе в голову.
А Хадамаха обиделся. Ну, бывало, он сам мальчишек из Амба котятами обзывал, и они его тоже – то косолапым, то топтыгиным… Но щенком?! Это как-то уже слишком! Уклоняться он не стал. Наоборот, шагнул навстречу мячу, принял его в подставленные чашей ладони, перебросил из руки в руку, как вытащенный из костра кусок печеной оленины. Бросок – шлепок, бросок – шлепок, бросок – шлепок… Глаза Содани метались за мячом, ловя каждое движение Хадамахи. Бросок – шлепок и… быстрый замах с правой в голову – Содани шагнул навстречу, готовый как увернуться, так и поймать мяч… В последний миг Хадамаха сменил направление, запустив крученый сопернику в грудь. И тут же сорвался на бег.
Содани развернулся боком. Мяч с тяжелым свистом пронесся мимо, ахнул об площадку, покатился по грохочущей меди. Содани рванул следом… ему в спину врезался набегающий сзади Хадамаха. Беспомощно раскинув руки, великий игрок рухнул на вибрирующую площадку. Прямо по спине Содани Хадамаха промчался за мячом. Жесткие пальцы сомкнулись у него на щиколотке, рванули… Парень растянулся ничком, мгновенно перевернулся на бок и успел увидеть взлетающего над ним в прыжке Содани. Казалось, великий игрок и впрямь летит – легко и красиво, как летают поднятые Голубым огнем жрицы. И так же легко и вроде бы даже слегка замедленно приземлился перед Хадамахой – но прежде, чем кинуться за мячом, быстро и сильно лягнул не успевшего вскочить мальчишку ногой в нос.
