конструкций и глупых приказов. Зато мне уже сейчас следует позаботиться о своей репутации. Жизнь, она по-разному складывается. Сегодня все идет замечательно. А вот завтра – совсем наоборот. Может случиться и так, что от бунта моих подчиненных удержит именно воспоминание о том, как их командир шел с ними в смертельный бой. А на привалах – ел из одного котла… Взгляд на часы – пока все идет по графику. До начала собственно атаки секундной стрелке осталось описать по циферблату всего два круга с небольшим.
Рывок! Кран, рассчитанный на транспортировку тяжелогруженых контейнеров с рудой, поднимает «Гвардейца», как детскую игрушку. Относит в сторону (меня при этом болтает из стороны в сторону, как в штормовом море) и аккуратно опускает на грунт. В этом крановщику помогает гирлянда контактных датчиков на тросах разной длины, передающая в кабину информацию о расстоянии «груза» до поверхности. Терпеливо жду время, оговоренное, чтобы мех отцепили от стрелы крана. После чего начинаю выдвижение на исходные позиции.
Созданный нами план – в своем роде шедевр. Вот только для его исполнения требуется максимально точная привязка ко времени. И никакой спешки. Ведь в этот раз первыми в атаку пойдем не мы. А творчески переработанные командой под руководством Вольфа карьерные самосвалы. Доставленные сюда на буксире. Потому что дизель громадного автомобиля – совсем не двигатель гоночного болида. И долгой работы «протюнингованный» агрегат просто не выдержит. Зато расстояние в пару лиг до намеченной цели огромный грузовик преодолеет за минимальное время. Разогнавшись до скорости даже несколько больше тридцати метров в секунду. Чтобы снести находящийся в боевом охранении мех противника как кеглю.
Потому что масса «Дракона» – 45–50 тонн, в зависимости от комплектации. А
А сейчас остается только запастись терпением. И ждать. В кабины идущих на таран грузовиков уже протянули проводную связь. Вон сигнал вызова на панели моргает и хрипы из динамиков. Когда водители увидят хоть что-то в вихрях пыли, они дадут сигнал к общей атаке. И сами пойдут вперед. Так, не понял, а почему моргает? Должно же ярко гореть? И динамики должны не хрипеть, а издавать ровный звук? Переключаю связь на наушники.
– …балет уехал на гастроли. Е…те хор! – Да эти… анекдоты похабные рассказывают! Блокируя связь!!! Ну сейчас кто-то огребет…
– Говорит командир! Это Я сейчас кого-то в…у! А потом – вымою, высушу и выпрямлю! И снова – в…у! Очистить связь для передачи сигнала! – Хорошо, что есть силы шутить перед боем. Плохо, что на линии, предназначенной для других целей. Ничего, добровольцы в кабинах сидят парами – водитель и дублер, так что треп продолжится. Хоть и в узком кругу.
Секундная стрелка ме-едленно ползет по циферблату, отсчитывая мгновения до момента, когда нужно будет идти вперед. А сам сигнал к атаке подается неожиданно. В тот момент, когда мне кажется, что буря усилилась еще больше. Но лампа ярко вспыхивает, а динамик издает ровный визг. Раз, другой, третий. Началось! Я не могу этого видеть, но сейчас возле впечатляющих опор нижних конечностей моего меха проклинающий все на свете техник торопливо отсоединяет кабель от общей сети.
Терпеливо выждав оговоренное время, страгиваю «Гвардейца» с места. Шаг, второй, третий… Многотонная машина набирает скорость. А вот этого – не надо. Видимость действительно стала чуть-чуть получше. Но все равно, видно – плохо. Да и грунт – достаточно неровный. А падать, сидя в кабине меха, с такой высоты лично мне – не хочется. Встать самостоятельно я точно не сумею. Кроме того, первыми на врага должны выйти грузовики. Так что – держать утвержденный график.
Я не вижу обгоняющие меня самосвалы. Но
Мой «Гвардеец» довольно бодро движется вперед, навстречу все более яростной стрельбе. Не понял, с кем там можно так долго воевать? И чем там бравые штурмовики занимаются? Что, до сих пор безоружных техников не могут обезвредить? С кем они там вообще войну устроили? Вот темная масса скалы прямо по курсу начала распадаться на отдельные фрагменты. Уже можно различить ворота. И пробитую в них дыру. И вспышки выстрелов за ней. И бойца, машущего
26
Еще немного! Еще чуть-чуть!
Последний бой, он трудный самый…
Выжимая из силовой установки все возможное и невозможное, мой «Гвардеец» на полной скорости врывается внутрь ангара. Бортовой компьютер сигналит о перегреве реактора и проблемах с системой охлаждения, меняя раскраску внутренностей машины на мониторе с зеленого на желтый, а кое-где уже и оранжевый. Но мне на это наплевать. Я сейчас вижу только медленно движущуюся вперед, к выходу из бокса уродливо-угловатую тушу «Дракона», в которую упираются росчерки очередей штурмовиков, бесполезно обдирая краску с брони, и мой мех рвется к ней изо всех сил, как бегун к финишной ленточке. Не с моими навыками вести «правильный» бой. Так что придется воевать так, как получается. Главное, чтобы пехота поддержала.
Вражеский мех поднимает руки, и в корпус «Гвардейца» бьют импульсы лазеров. Отстраненно фиксирую повреждение брони, хватаясь руками за ручки кресла, и что-то кричу. Удар! Масса у моего меха, конечно, меньше, чем у самосвала. И скорость пониже. Однако противнику хватает. Обе наши машины с диким грохотом падают на пол тесного ремонтного отсека. Мой мех при этом оказывается сверху. Компьютер истошно верещит, сигналя о повреждениях. «Картинка» на мониторе раскрашена в оранжево- красные оттенки, но мне сейчас не до изящных искусств. Потому что мой противник начинает ворочаться, пытаясь освободиться от лежащего на нем многотонного груза. А вот х… тебе!
Бокс заставлен ящиками и подозрительными бочками, явно огне– и взрывоопасными, так что стрелять из артавтоматов нельзя. Один рикошет – и здесь будет преддверие ада. Для использования лазеров – не хватает мощности силовой установки. Поэтому я со всей дури бью правой «рукой» меха по кабине противника. А теперь – левой! И повторить!
В ответ вражеские лазеры снова бьют в многострадальный торс моего поврежденного «Гвардейца». Импульсы пробивают искалеченную столкновением броню и, похоже, повреждают системы охлаждения. Во всяком случае, часть «внутренностей» на экране окрашивается в черный цвет. Одновременно со следующим ударом по кабине «Дракона» происходит сразу несколько событий. Во-первых, срабатывает автоматика, и аварийный люк отлетает в сторону. Одновременно что-то щелкает в кресле пилота, в котором так никто и не поставил на место вышибные заряды катапульты. Во-вторых, отключается реактор. Вот и повоевал. Теперь мой мех – просто кусок металла с начинкой из полимеров. Но именно в этот момент… сразу двое штурмовиков спустились на тросах откуда-то сверху, чтобы оказаться на корпусе ворочающейся подо мной боевой машины противника.
