Конкуренция обострилась в борьбе за государственные заказы, закупки, кредиты и другие виды гарантий прибылей со стороны государства, а также за обеспечение рабочей силой и сферы влияния на целые промышленные отрасли. Эта борьба велась в совете по вооружению, министерствах, комитетах, картелях, имперских объединениях, экономических палатах округов и в имперских промышленных группах.
С начала 1943 г. ведущие монополии были уполномочены усиленно продолжать концентрацию производства сверх «всех концернов, союзов, картелей и прочих объединений».
Концерны добивались огромных прибылей. «ИГ Фарбен» увеличил свой оборот с 894, 3 млн. в 1933 г., 1,98 млрд. в 1939 г. до 3,1 млрд. в 1943 г. Его прибыль составила в 1933 г.— 48 млн., 1939 г.— 363 млн. И 1943 г. — 822 млн. марок. Концерн Ман-несмана повысил свой оборот в течение 10 лет с 88,7 млн. до 466 млн. марок. С 1939 по 1943 г. прибыль концерна возросла с 11,3 млн. до 83,6 млн. Флик на своих одиннадцати заводах в 1943 г. получил
182,5 млн. чистой прибыли, а у Крупна она составила 57 млн. в 1935 г. и 111 млн. в 1941 г. АЕГ во время войны удвоила свои доходы. Эти данные примерно характеризуют общее положение на германских монопольных предприятиях.
С объявлением тотальной войны монополиям удалось добиться некоторого увеличения производства оружия, боеприпасов и военного снаряжения всех видов. Добыча каменного угля снова увеличилась на 4%, а бурого угля — на 5%. Однако в 1944 г. она быстро снизилась. В производстве стали в первой половине
1943 г. был достигнут прирост с 2 до 2,5 млн. т. Во второй половине наблюдался застой. Только повышенное использование промышленности оккупированных районов и привлечение североитальянской продукции в немецкое производство могли уменьшить трудности в рейхе. Военная экономика Германии достигла своих объективных границ, которые теперь не позволяли провести быстрое и всеохватывающее расширение производства.
В мае 1943 г. в Германии был достигнут особенно высокий уровень выпуска военной продукции, который одновременно стал вершиной производства германской промышленности в годы войны. Однако дальнейшее развитие германской военной промышленности в тотальной войне не было связано с общим подъемом экономических сил.
Кризис Германии выразился также в противоречиях внутри правящей верхушки. Назревал кризис власти, который позднее выразился в покушении на Гитлера 20 июля 1944 г.
24 августа 1943 г. Гитлер назначил рейхсфюрера СС и шефа полиции Генриха Гиммлера имперским министром внутренних дел, объединив тем самым в его руках все органы репрессий. Имея большие полномочия, Гиммлер ставил задачей «укрепить внутренний фронт». Ведущие монополисты приветствовали это мероприятие, а банкир фон Шредер перевел Гиммлеру от Флика, Бютефиша, Шмитца, Риттера Хальта, Хекке-ра, Мейера, Рейнхарта, Ронерта, Ростерга и других свыше миллиона рейхсмарок на поддержку СС. Гиммлер дал гарантию обеспечения их власти и прибылей, которые они получили в ходе войны.
Усилился судебный и внесудебный террор. В одном циркулярном приказе министерство юстиции требовало приговаривать к смертной казни лиц, утверждавших, что «жертвы, которые тотальная война требует от всех, являются бессмысленными». Суды выносили все больше и больше террористических приговоров, а сведения об их исполнении опубликовывались для «устрашения». «Такие приговоры должны были снова разбудить в немцах чувство ответственности», — писала еженедельная газета «Дас Рейх».
12 ноября Геббельс с триумфом заявил: «Вечное нытье значительно спало, после того как мы стали приговаривать пораженцев к смерти, приводить эти приговоры в исполнение и сообщать об этом в печати».
В 1943 г. в Германии к смерти были приговорены 5336 человек, из них 1745 — «за предательство» и 236 — «за преступления против военной экономики». Десятки тысяч противников войны были брошены в концентрационные лагеря для «уничтожения работой». Кроме того, неисчислимое количество евреев со всех оккупированных территорий было депортировано в лагеря уничтожения. Однако усиливающийся террор не мог воспрепятствовать дальнейшему распространению кризисных явлений в Германии.
ГЛАВА III
УКРЕПЛЕНИЕ АНТИФАШИСТСКОЙ КОАЛИЦИИ
1. МЕЖСОЮЗНИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 1943 ГОДУ
ТРЕТЬЯ ВАШИНГТОНСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ США И АНГЛИИ В МАЕ 1943 ГОДА
Победы Советской Армии в 1943 г. реально приблизили окончание второй мировой войны. По мере успехов Красной Армии и ослабления Германии и ее сателлитов укреплялось советско-американо- английское сотрудничество.
Развитие содружества участников антигитлеровской коалиции происходило в сложных условиях борьбы различных точек зрения и преодоления острых про-
тиворечий. Но общие интересы Советского Союза, Великобритании и Соединенных Штатов Америки, заключавшиеся в ликвидации угрозы их независимости и национальному существованию со стороны фашистских держав, способствовали принятию в 1943 г. согласованных политических и военных решений.
Однако в политике Соединенных Штатов и Англии по-прежйему была очень сильна тенденция сохранить главное бремя войны на плечах Советского Союза. В 1943 г., как и в 1942 г., Соединенные Штаты и Англия затягивали открытие второго фронта в Западной Европе. Однако в отличие от 1942 г. теперь сложилась иная военно-политическая обстановка.
На ряде совещаний высших политических и военных руководителей Соединенных Штатов Америки и Англии, проходивших в первой половине 1943 г., вопрос о характере дальнейшей стратегии западных союзников встал со всей остротой. В марте 1943 г. в Вашингтоне в результате совещания Идена с Рузвельтом, Хэл-лом и другими членами американского правительства было признано, что если Соединенные Штаты и Англия не будут действовать «быстро и наверняка», то Германия, Италия и любая другая европейская страна могут стать в результате войны «коммунистическими».
Рузвельт видел единственную возможность предотвратить это, «если в момент краха Германии серьезные силы английских и американских войск будут находиться во Франции или в Германии». Английские и американские политические руководители понимали, что в новой обстановке нельзя уже ограничиться затягиванием открытия второго фронта, необходимо искать такое решение, которое лучшим образом отвечало бы интересам западных союзников. Поисками его и были заняты лидеры Соединенных Штатов и Англии летом 1943 г.
Но не только в этом состояла задача очередной англо-американской конференции, получившей кодовое название «Трайдент». Дело в том, что она проходила в обстановке, когда предстоящая «победа над Германией была совершенно несомненной...» Более того, участники этой встречи предполагали, что крах фашистской Германии может наступить именно в результате ее поражения на Восточном фронте. «Имеется полная возможность того, — писал 5 мая 1943 г. президент США главе Советского правительства, — что историческая оборона русских, за которой последует наступление, может вызвать крах в Германии следующей зимой». Не смог он скрыть и своей озабоченности в связи с этим. «В таком случае, — заявлял Рузвельт, — мы должны быть готовы предпринять многочисленные шаги в дальнейшем», т. е. после победы.
К этому времени США и Великобритания уже полным ходом вели разработку «основ» послевоенного устройства мира. 27 апреля образованный в США комитет военного планирования получил указание подготовить планы «всех целесообразных вариантов действий».
В начале мая штабы США изложили президенту свои мнения о курсе, которого должна придерживаться американская делегация на предстоящей Вашингтонской конференции. Согласно этому документу, основу стратегии Соединенных Штатов в войне против Германии должна была составлять идея прогрессивно возрастающей интенсивности ударов с воздуха для подготовки к операции по форсированию Ла-Манша, а затем и проведение последней в 1944 г.
Отмечая, что ничто не должно «ни помешать, ни замедлить осуществление этой идеи», начальники штабов, однако, видели определенные выгоды в проведении после захвата Сицилии ряда операций в западной части Средиземного моря. Зато они категорически выступали против участия США в каких-либо
