несколько ливийских самолетов должны проследовать в Никарагуа с остановкой в Бразилии и что у них на борту не медицинское оборудование, как утверждали ливийцы, а оружие. Мотли позвонил Кейси. «Я свое дело сделаю, — сказал он, — похожу вокруг министра иностранных дел, добьюсь, чтобы самолеты задержали и обыскали, но я должен быть уверен, что это не чья-нибудь выдумка». Ему предъявили копию донесения агента ЦРУ в Ливии. Самолеты были задержаны, в них обнаружили 70 тонн оружия и взрывчатки, что дало двойную победу в пропагандистском плане — над Ливией и Никарагуа.
На Кейси произвело впечатление и искусство Мотли в деле получения разведывательной информации в Бразилии. Он регулярно встречался с бразильским президентом за кружкой пива и бифштексом и слал блестящие сообщения, затмевавшие по ценности донесения резидентуры ЦРУ и перехваты АНБ.
Но что особенно важно, Мотли не боялся грубой и грязной игры. После того как план ЦРУ по свержению руководителя Суринама оказался невыполнимым, бразильская разведслужба протрубила сигнал к своей первой тайной операции. Бразилия имела 100-мильную общую границу с Суринамом. При моральной поддержке Мотли и незначительной помощи ЦРУ бразильская разведка заслала в Суринам свою агентуру под прикрытием учителей с задачей отвадить тамошнее правительство от заигрывания с кубинцами. Несколько позже суринамский лидер подполковник Бутерс действительно отошел от Кубы, а бразильская разведка доложила Мотли, что все записи и отчеты в связи с этой деликатной операцией уничтожены. Итак, Мотли был вызван в Вашингтон, где Шульц сообщил ему, что он назначается помощником госсекретаря по Латинской Америке.
— Конечно, мы не будем возводить операцию «контрас» в ранг проблемы, имеющей решающее значение для избирательной кампании, — инструктировал его Шульц, — но в то же время мы не можем позволить сандинистам возвыситься.
На беседе в Белом доме Джеймс Бейкер дал Мотли такие же рекомендации. Политика президента, сказал он, направлена на то, чтобы как следует разогреть обстановку в Никарагуа и вокруг нее, но избегать открытого столкновения.
Кейси понял, что это установка Дивера, который нес ответственность за популярность президента, а она являлась движущей силой в Белом доме. Никарагуа представляла собой в этом плане отрицательную величину: Белый дом никак не мог встать во главе кривой общественного мнения по этой проблеме, несмотря на неоднократные разъяснения и призывы президента.
Билл Кларк, со своей стороны, решительно придерживался твердой политики за «контрас» и против сандинистов. Он получил иезуитское воспитание и верил только в вертикальную линию власти от господа бога и далее вниз, согласно рангам: президент — это бог во внешней политике, а Кларк — его заместитель. Но в настоящий момент Дивер и общественное мнение стояли выше него. Так возникла и начала расти напряженность в отношениях между Кларком и Дивером.
Не сумев сплавить Менгеса Шульцу, Кейси не отказался от идеи убрать его из ЦРУ, где он стал чем-то вроде громовержца. Все аналитики ведомства приходили к единому мнению в том, что советская угроза, угроза коммунизма, действительно существует в мире и что их работа заключается в определении того, как велика эта угроза и где она представляет наибольшую опасность. Менгес же исходил из тотального и повсеместного характера и угрозы, и опасности. Его многочисленные критики в ЦРУ так и звали его — «постоянная угроза»[20]. Он ухитрялся создавать трения в отношениях между Кейси и Макмагоном, который терпеть не мог идеологического рвения Менгеса. Однако, по мнению Кейси, он выполнял и полезную функцию, повышая у сотрудников сознание того, что даже в самых обычных событиях может скрываться ниточка подрывных действий. Но время Менгеса в ЦРУ истекло. И вот Билл Кларк предложил Менгесу место в аппарате Совета национальной безопасности. Кейси наговорил Менгесу, что там у него будет более влиятельная должность, что Кларк — это фигура, что он пользуется доверием Рейгана…
А в ЦРУ аналитики и сотрудники других подразделений, знавшие Менгеса, изумлялись тому, что человек, не подходивший по своему интеллектуальному уровню для их ведомства, оказался приемлемым для Белого дома.
Подбор преемника Менгеса Кейси считал очень важным делом. Он поднял статус и значение старших аналитиков по регионам — его персональных агентов, находящихся в «свободном плавании» и выполняющих функции связующих звеньев и таможни. Во-первых, старший аналитик должен осуществлять плодотворное сотрудничество с другими аналитиками, уважать их труд. Во-вторых, старшие аналитики должны поддерживать хорошие рабочие отношения с заместителем директора по оперативным вопросам, знать суть операций, видеть направления политики США, а также цели президента и Кейси. В-третьих, старший аналитик является главным связующим звеном с другими разведслужбами, особенно с АНБ и разведывательным управлением Пентагона. В-четвертых, старший аналитик как лицо, ответственное за разведывательные оценки положения в его регионе, оказывает влияние на политику США в этом регионе. Хорошо аргументированная и документально подтвержденная оценка также полезна при разработке политики, как и разведывательная информация. На сегодняшний день особое значение имеют оценки по Латинской Америке.
Кейси хотел заполучить на эту должность доброго старого служаку, участника второй мировой войны. Беда в том, что их не так уж много осталось, одни ушли в отставку, другие — в мир иной. Ушло целое поколение. Кейси уже вытащил из отставки несколько бывших сотрудников оперативного управления и решил сделать это еще раз.
Джон Хортон как будто подходил по всем данным. Это был оперативный работник с большим опытом, ушедший в отставку восемь лет тому назад после двадцати семи лет службы в ЦРУ. Хортон обладал блестящим послужным списком: военно-морской офицер во время второй мировой войны, затем служба в резидентурах ЦРУ на Дальнем Востоке, резидент в Уругвае с 1965 по 1968 г., резидент в Мексике в начале 70-х гг., заместитель начальника отдела Латинской Америки и, наконец, начальник отдела по Советскому Союзу в оперативном управлении. В свое время он записался в демократическую партию, но твердых идейных убеждений не имел. Что особенно важно, старые службисты вспоминали о нем с большим уважением, даже с любовью. Его совокупный опыт работы по Советскому Союзу и Латинской Америке был очень кстати.
Хортон в свои 62 года жил неподалеку в сельской местности штата Мэриленд, где занимался выращиванием винограда. Приятно удивленный звонком Кейси, он сразу же ухватился за возможность вернуться к активной службе. Ему стало ясно, что Кейси реорганизует Центральное управление и Латинская Америка выдвигается на одно из главных мест. Вскоре он встретился с Кейси.
Кейси нашел его манеру поведения слегка чопорной и официальной, но голова его работала отлично, он мыслил ясно и четко, знал задачи разведки и умел формулировать мысли, которые касались самого существа вопроса. Беседа проходила в вежливом и дружественном тоне и закончилась тем, что Хортон вновь поступил на службу в ЦРУ.
Приступив в мае 1983 г. к работе, он для начала побеседовал со своим коллегой в оперативном управлении, начальником отдела по Латинской Америке Клэриджем. Тот сразу же разъяснил Хортону, для кого они работают: для президента и Билла Кейси. Эти двое хотят иметь антисандинистскую программу, и Клэридж им ее даст. Все, кто находится в промежуточном пространстве между ними — конгресс, пресса, общественность, — не имеют значения. Клэридж постарался также рассказать, что произошло за восемь лет, прошедших с того времени, как конгресс и пресса еще предавались своим инквизиторским расследованиям деятельности ЦРУ, а Хортон ушел в отставку. «Сейчас все по-другому», — говорил Клэридж. Кейси действительно представляет политику Рейгана, Белого дома, администрации. «Эти кретины в госдепе все время сопротивляются и не делают того, что от них требует администрация, — ворчал он. — Если бы Центральное управление так действовало, то мы не имели бы права на существование».
В ЦРУ главной помехой для никарагуанской операции является то, что «Макмагон выступает против нее. Он ничего для нее не делает». Как самый страшный грех Макмагона Клэридж преподнес то, что у того есть друзья в конгрессе и они подкармливают друг друга всякими колебаниями и сомнениями.
Хортон сделал вывод, что все сейчас вертится вокруг никарагуанской операции. В Латинской Америке ей придается основное значение.
В начале лета Кейси назначил секретную двухдневную поездку в Центральную Америку. Он решил
