Дворецкий затравленно посмотрел на снегиря, но тот его не утешил, беспечно щебеча, как человек, вспоминающий мелодию в ванне.
— Вы не поверите, сколько они лопают, — продолжал Ронни. — Вот книга, я взял у дяди. Шесть фунтов еды — это без питья! Разбухшие отруби…
Бидж обрел дар речи, которая вылилась в младенческий крик. Потом пришли слова:
— Мистер Роналд!..
Ронни удивленно посмотрел на него.
— Что это? Вы меня оставляете? Вы, мой старейший друг? — Он засмеялся. — Нет, я просто не понял!
— Но, сэр… — залепетал Бидж. — Я не могу… Я никогда… Вы меня лучше не просите, мистер Роналд.
— Бидж!
— Нет, правда, сэр…
— Подумайте хорошенько, — сказал Ронни. — Кто подсказал вам ставить на Креолку?
— Да, но…
— А на Маззавати? Какая красавица!
Все притихли, даже снегирь.
— Может быть, — сказал Ронни, — вам интересно, что я слышал в Лондоне?
Бидж застонал. Все дворецкие любят спорт, а он служил восемнадцать лет[26]. Простой благодарности было бы достаточно — но это! Он ведь именно об этом думал и никак не мог решить. Снова бродить во тьме…
— Ююба, сэр?
— Нет.
— Рыжий Джордж?
— Смешно слушать. Не гадайте, это бесполезно. Отдам свинью — узнаете. Ее надо кормить… Ну как?
Дворецкий молча глядел в пустоту. Потом он направился к клетке и закрыл ее зеленой бязью.
— Скажите мне все по порядку, мистер Роналд, — выговорил он.
6
Утренняя заря взошла над Бландингским замком. Свет становился все ярче, пока, одолев занавески, не разбудил Ронни. Тот смутно помнил страшный сон, каких-то свиней…
Он сел. Словно холодная вода, его окатила догадка: это не сон. С самой школы не вскакивал он с постели, но тут — вскочил. Она утратила свою обычную прелесть.
Он помылся, побрился, надел брюки, когда пришел Хьюго Кармоди. На лице его было написано, что он принес новости.
— Ронни!
— А?
— Не слыхал?
— О чем?
— Свинью знаешь?
— А что такое?
— Исчезла.
— Исчезла?
— Да. Старик мне сам сказал. Пошел на нее взглянуть, а ее нету.
— Нету?
— Нету.
— То есть как?
— А так, ушла куда-то.
— Ушла?
— Ушла!
— Черт знает что, — сказал Ронни.
— А вообще-то, — продолжал Хьюго, — нет худа без добра. Это меня просто спасло. Старик посылает меня в Лондон за сыщиком.
— За кем?
— За сыщиком.
— Сыщиком?
— Конечно, я останусь в городе, переночую. Мне тут очень нравится, но и город не так уж плох. Потанцую…
— Кому пришло в голову звать сыщика? — спросил Ронни.
— Мне.
— Тебе?
— Кому же еще!
— Значит, тебе? Ну что ж. Ладно, мне нужно одеться.
7
Нечистая совесть вконец измотала Ронни Фиша. Когда часы на конюшне пробили час, состояние его приближалось к состоянию покойного Юджина Арама[27]. Опустив голову, он шагал по нижней террасе и тосковал по Сью. Пять минут с ней — и он бы стал другим человеком.
На этой стадии размышлений он услышал женский голос:
— Ронни!
Это была только Миллисент, но он все-таки немного успокоился, мало того — едва не открыл ей душу.
— Ронни, ты не видел Хьюго?
— Хьюго? Он уехал в Лондон на десять тридцать.
— В Лондон? А зачем?
— За сыщиком.
— Насчет Императрицы?
— Да.
Миллисент засмеялась:
— Хотела бы я видеть этого сыщика! Наверное, он рассердится. Ударит Хьюго по голове. — Смех ее оборвался, лицо вытянулось. — Ронни!
— А?
— Знаешь что?
— Нет.
— Мне это не нравится.
— Почему?
— Да им можно позвонить! Почему дядя Кларенс не спросил сам?
— Недодумался.
— А кто посоветовал вызвать сыщика?
— Хьюго.
— И предложил съездить?
