Входит Варвара.
Ее волосы рассыпаны по плечам, глаза расширены. Тревожным, непонимающим взглядом она окидывает всех присутствующих. Наконец, ее взор останавливается на дверях комнаты Мыколы. Варвара
идет туда и спустя мгновение возвращается.
Варвара.
Где дед Штефан?
Мыкола.
Пошел и пропал невесть где.
Варвара.
Жаль. Я хотела теперь спросить его, откуда он взял... эти ордена.
(Кладет на стол узелок.)
Иван, кашлянув, встает. Мыкола
(развязывает узелок. Варваре).
Погоди. В самом деле ордена. Где ты их нашла?
Варвара.
Их нашла баба Олена и передала священнику.
Мыкола.
Иван... как это могло случиться?
Пауза. Иван.
Лука продал их Штефану, прежде чем пойти в дивизию «СС» «Галиция». Таковы были последние слова Параски. Это ордена ее покойного отца, офицера Максимова!
Варвара, закрывая лицо руками, садится на скамейку. Мыкола.
Значит, я с ним и за это расквитался!
Варвара.
Нет, дядя. Луку застрелила я.
Иван хотел было закурить чубук, но зажженная спичка падает из его рук. После того как вы, Мыкола, выстрелили, я села на коня и помчалась за ним. Он исчез, как призрак, и я уже думала — не найду, когда вдруг что-то зашуршало между пихтами. Лука хотел выстрелить в моего коня, но автомат заело. Он бросился сквозь кустарник и выхватил из кармана револьвер. Но тут я его... Голова после этого у меня закружилась, и, должно быть, оттого я до самого рассвета проблуждала в лесу.
Входит Семен.
За ним — несколько пионеров
с цветами. Сельский хлопчик в безрукавке несет пионерское знамя. Семен показывает им, где лежит Параска, и дети проходят через сцену в комнату Воркалюка.
Семен.
Отец! Люди сейчас выйдут сеять. Все до одного. Хотят с музыкой. Говорят, если еще с цимбалами и бубнами, то нам сегодня не только лев, но и сам сатана не будет страшен.
Мыкола.
Что ж, пусть идут с музыкой. С музыкой мне... будет легче...
Варвара.
Мыкола, не забудь про охрану для детей: им уже скоро идти в школу.
(Быстро уходит в свою комнату.)
Мыкола.
Не забуду, дорогая.
Иван и Семен Негричи и
Мыкола
уходят. Некоторое время сцена остается пустой. Баба
Олена (с
печи).
Параска!.. Парасочка!.. Для чего это свечи кто-то зажег? Для чего, Параска?
Тишина. Едва-едва доносятся из комнаты Мыколы детские голоса. Баба Олена
в черном платке, сбившемся на шею, в рубашке и в черной заплатанной юбке, с высокой шапкой седых всклокоченных волос слезает с печи и идет в комнату Мыколы и тут же возвращается с трясущейся от волнения головой.
Где он? Своими руками задушу, своими ногтями закопаю и камень на него положу, чтобы не встал больше, душегуб! За людское горе, за мое горе и за смерть Параски.
(Поворачивается к двери комнаты Мыколы).
Лежишь теперь, сирота Парасонька, сама себе душой, и дума смертная залегла на твоем белом челе. Узнала ты лихо, много лиха... Лежи спокойно, моя душечка, моя голубонька. Я за тебя корову подою, хату подмету, обед сготовлю и цветов нарву на твою постельку, а потом...
(Переливая молоко из подойника в горшок).
Сяду рядом — тебя сторожить...
Варвара
в черном платье, с полотенцем в руках из своей комнаты проходит в комнату Мыколы. И будем мы тогда вдвоем, а третьей будет с нами наша сиротская женская доля.
(С подойником в руках, с трясущейся головой заковыляла из хаты.)
Слышно мерное тиканье часов и далекая музыка. На крыльцо медленно поднимается отец Юлиан.
Он уже не в сутане, а в черном жилете, в легком темносером сюртуке до колен со стоячим воротником. Его шею плотно облегает вышитый воротничок льняной рубашки. На спине у него — легкий рюкзак, а в руках — палка. Как и все действующие лица пьесы, отец Юлиан по существующему обычаю снимает на пороге шляпу. Окинув взглядом хату, он направляется в комнату Мыколы. Навстречу ему выходит Варвара.
Варвара.
Отче! Вы в дорогу? Простите, что до сих пор не привела коня. Он пасется за хатой.
Отец Юлиан.
Примите его как дар от меня... Мне он больше не нужен. Если же он вам не понадобится, отдайте в колхоз. Я пойду искать свою новую долю.
Варвара.
Новую долю?..
(Пауза.)
Неужели вы ее с нами не сможете найти?
Отец Юлиан.
Нет! Здесь, в Яснычах, люди всегда будут видеть на моих руках кровь несчастной Параски. Они никогда не забудут, что под покровом бессердечного, лживого и мстительного идола, которому я долго служил, вырос ее убийца. Здесь я не смогу забыть о своем прошлом, потому что буду читать укор за него в глазах каждого ребенка. Я хорошо помню слова агронома: «Повернитесь-ка лучше лицом к вере ваших современников». Эти прямые слова, которые были мне сказаны, история говорит сейчас каждому из нас. Народу нужны друзья, а не утешители. Мне надо уйти отсюда. Мне стыдно оставаться здесь. Лучше поздно, чем никогда.
(Пауза.)
Пойду по селам, а когда утихнет в душе моей буря, я подойду к людям и скажу им: «Моя жизнь начинается сегодня! Примите меня в большую семью сеятелей. Руки мои еще сильны, а кровь горяча. Я в прошлом тоже крестьянский сын, хотя почти вся жизнь моя — сплошная ошибка. Пусть же и я узнаю радость общего труда, а когда повечереет, пусть же и мне будет дозволено разделить с вами сладкий хлеб урожая».
(Направляется к выходу.)
Варвара
(быстро идет за ним, но останавливается).
Пожалуй, вы по-своему правы, хотя... мне очень жаль расставаться с вами, мой добрый друг!
Отец Юлиан
(удивленно).
Жаль?.. А мне... мне тоже не легко...
(Опустив голову.)
Да, чуть не забыл.
(Вынимая из кармана кошелек.)
Это деньги моих бывших прихожан. Они собирали их на колокол. Тут же и список. Скажите им: их колокол отдыхает на Куцей леваде. Баба Олена скажет, в каком месте. Штефан закопал его, а они пусть добудут и повесят над школой. Это хороший колокол и достоин такой чести. А теперь...
(протягивая ей руку)
прощайте, радость моя...
Варвара.
Счастливой вам доли, мой хороший друг!
