Объединение Приморских Провинций отделилось от Сугриба за пятьдесят лет до его падения. В результате Войны за Независимость. Странная это была война, и странная независимость. Всего два сражения, в которых приморцы были разбиты наголову, и которые ничего не решали. Боевые действия велись больше в канцеляриях чиновников, в кабинетах придворных и шатрах полководцев. Сражались не солдаты, а бумаги и деньги. Золото лилось рекой. В результате армия победителей отступила, а побежденные завоевали независимость. Странную независимость. Басилевс Сугрибский остался самодержцем нового государства. Но чисто формально, без права вмешательства в его дела. Вся полнота власти принадлежала Сенату, который выбирался по странным и запутанным правилам, гарантированно приводившим к власти самых богатых. Всё это называлось властью народа и горделиво выставлялось, как передовая система правления.
Хортов мало волновали проблемы приморцев. Поскольку те не воевали на стороне Сугриба, на их территорию не вошел ни один хортский воин. Более того, они считались союзниками. Караваны приморцев, всю войну кружным путем везли в Хортейм оружие и доспехи, не бесплатно, конечно, но ведь везли, рискуя подставится под удар опасного соседа. А в последние дни войны Объединение даже напало на Сугриб, успев захватить пару провинций. Правда тех, в которых не было войск. Про то, что приморское оружие продавалось обеим воюющим сторонам, никто так и не узнал.
Жаркая и не слишком плодородная земля Сугриба не была нужна хортам. И они ушли обратно к своим лесам. А освободившуюся территорию потихонечку пригребли к себе приморцы. Не торопясь, за полсотни лет. Теперь их страна именовалась Объединенными Провинциями Южного Приморья. На земле Сугриба больше не бряцали оружием, хотя армия новой страны уже через тридцать лет превзошла по численности армию своих предшественников. Нет. Здесь действовали по-другому…
Хортейм процветал еще полстолетия. Проблемы начались при Тироне Шестом Бабнике. Не имея возможности прославиться ратными подвигами за отсутствием достойных противников, этот монарх искал себе славы любовными победами. Кроме четырех жен он имел полтора десятка наложниц и, соответственно, почти двадцать детей. Надо отметить, что всех своих отпрысков король любил. И даже чрезмерно. Не в состоянии выбрать наследника, он не придумал ничего лучше, чем рассадить всех сыновей наместниками в крупные города страны. И дать им достаточно широкие полномочия. Вплоть до наличия собственной армии. Король думал таким образом понять, кто из них лучший правитель. Городов оказалось больше, чем сыновей, но начало было положено. Были еще зятья, были друзья, приближенные… Очень скоро место наместника можно было просто купить: сребролюбие было второй страстью Бабника. А может и первой. Ходили слухи, что и зятьями короля становились таким же методом. Вопросу, откуда брались деньги, король значения не придавал…
Умер Тирон Шестой неожиданно и очень загадочно. Просто в один прекрасный день еще не старый и здоровый человек был найден в своей постели с весьма странным цветом лица. Ни одному из известных ядов симптомы не соответствовали. Разве что, какому-то редкому, южному… Наследника он так и не назначил. А сами они, естественно, не договорились. Взбалмошные, избалованные, привыкшие к власти и не приученные к ответственности… Кому из них первому пришло в голову объявить свой город со окрестности независимым королевством осталось неизвестным. Но остальным идея понравилась. Через месяц после смерти Тирона Шестого Хортейм перестал существовать как единое целое…
Более того, приди в этот момент враг со стороны, хорты не вышли бы единым фронтом. Каждый из новоявленных правителей со злорадством смотрел бы на падение соседей, дожидаясь своей очереди. К счастью, врага тогда не нашлось. Он был, но атаковать не решался. Даже беспомощные обломки великой страны слишком сильно пугали недоброжелателей, чтобы они решились напасть.
И потекло золото… Королям, герцогам и графам новых стран, подзуживаемым на схватки друг с другом… Ханам поларов за набеги на хортов… В ночные гильдии городов, чтобы становились сильнее и богаче…
Так продолжалось еще сто лет. Государства хортов слабли, связи между ними рвались, всё чаще возникали конфликты, а то и войны… И наконец, десять лет назад наступил завершающий акт этой драмы. Операцию со сменой герцога Бертайма на своего человека приморцы провели безукоризненно. Последующая подготовка заняла пять с половиной лет. И бертаймские войска обрушились на соседей. Уже не просто хорты воевали с хортами. Они завоевывали друг друга. Впрочем, хорты ли? В войсках герцога хортов было меньшинство. Даже если добавить к ним наемников со всех концов света. Большинство было приморцами, выходцами из старых Сугрибских провинций. Наследниками легионов Юга. Старыми врагами хортов…
За полгода Бертайм захватил десять королевств., Если к этому прибавить его собственные владения и все шесть теперь уже не вольных городов, получалось больше половины всех хортских земель. Останавливать герцога было уже некому. И вот тут события повернулись самым неожиданным образом.
Приморцы не привыкли грузить все амфоры на один корабль. Параллельно операции в Бертайме они активно работали в степи. Степь была не той, что раньше. Кочевников стало много, и им не хватало привычных просторов. Полары уже не удовлетворялись наличием коня, сабли и родного шатра. Узкие глаза батыров присматривались к югу и северу, туда, где было чем поживиться, взять хорошую добычу, сильных рабов и красивых полонянок…
За три года до смены власти в Бертайме один юный поларский хан начал быстро набирать силу. Род за родом переходил под его бунчуки, кто-то добровольно, а кто-то и не очень… Степь объединялась больше восьми лет. И в тот момент, когда Бертаймские войска пересекли границы Гармонта, неисчислимые тумены поларов выбрали себе жертву…
Не зря говорят: «не рой другому яму». Что повлияло на решение хана Ишема? Старая дружба кочевников с хортами? Или столь же старая нелюбовь воинов степей к ненадежным и коварным южанам? А может, работа конфидентов прецептории Ноухвельта, пять лет безвылазно торчавших в его стойбище и деливших с ним все заботы и печали? Или поток золота, текущий из Приморья сам по себе наводил на мысли о достойной добыче? Точно не известно. Но Великий Хан повернул своего коня не на север. Он пошел на юг.
Неисчислимая конная лава обрушилась на территорию Объединенных провинций. Небрежно сметя пограничные заставы, играючи разметав полки северных территорий, в жестокой сече опрокинув вышедшие навстречу легионы, поток всадников пронесся по стране, грабя, убивая и сжигая всё на своем пути. Главный город приморцев, бывшая столица Сугриба, устояла, ее стены оказались не по зубам легким конникам Великого хана. Но больше на территории страны не уцелело ничего. На месте городов остались руины. На местах деревень — пожарища. Все, кто не успел бежать, были убиты или угнаны. Осаждать столицу кочевники не хотели. И не умели. Потому, стребовав с перепуганного Сената, от членов которого в живых осталось менее половины, выкуп «достойный Великого Хана», конница помчалась обратно в Бескрайнюю Степь. Впрочем, помчалась — это громко сказано. Отягощенные огромными обозами с награбленным имуществом и баснословным выкупом, гонящие перед собой сотни пленников войска еле тащились, развлекаясь по дороге дожиганием чудом уцелевших деревень и факторий. А на границе степи неожиданно встретили врага.
Война под знаменами Бертайма не была для приморских солдат приоритетной. В них давно назревало недовольство: герцог был совсем не дурак и собственные войска берег. А наемников, которыми приморцы и считались, не слишком. Информация с юга заставила их в мгновение ока забыть о своем 'нанимателе' и отправиться на выручку в родные края. Уйди они немного раньше — осада Столицы могла бы закончится иначе. Уйди немного позже, и, разминувшись с Ордой, сберегли бы своей стране немного силы, а кочевники вполне могли, переварив добычу, обрушиться и на еще не ограбленный север. Но они ушли не раньше и не позже. И добраться успели только до родных границ…
Встреча оказалась неожиданна для всех. Никакого грамотного сражения не получилось. Армии бросились друг на друга, на ходу перестраиваясь в некое подобие боевых порядков. Рубка продолжалась весь день. А к вечеру живых приморцев на поле боя не осталось, легли все, до последнего человека. Но и кочевникам эта победа далась нелегко. Великой Орды больше не было. Были разрозненные остатки. А самое неприятное для степных воинов заключалось в том, что в этой битве погиб хан Ишем.
