— А я технологический в том году закончил. Сам из Витебска. Вот за вами приехал, заодно и дома побывал.
В разговор вступил Николаев:
— Два года — это совсем мало. Вон раньше по двадцать пять служили. У нас учебка хорошая, вот получишь, как Сапожнев, младшего сержанта, а там еще выше — вот и служба пойдет. Хочешь быть сержантом?
Игорь не задумывался над подобной перспективой, поэтому в ответ лишь неопределенно пожал плечами.
— Ну, это ты зря. Любой солдат должен стремиться в генералы.
В подобных разговорах прошло около часа. Затем Николаев и Сапожнев улеглись на полки и быстро уснули. Игорь тоже начал было дремать, но проснулся от чьего-то настойчивого постукивания. Открыв глаза, Тищенко увидел Алексеевича.
— Слазь, Игорек, побазарим немножко.
Игорь обрадовался однокурснику и быстро спустился вниз. Чтобы не будить «начальство», студенты сели в соседний отсек у бокового столика.
— Откуда ты, Андрюха?
— Я в соседнем вагоне еду. Решил к тебе зайти, посмотреть, как ты устроился.
— Да ничего вроде бы, на верхней полке вполне удобно.
— Завтра приедем в Минск, и начнется служба.
— Интересно, Андрей, а, правда, в армии такая сильная дедовщина, как говорят?
— Еще хуже. Ты знаешь, как переводят по сроку службы?
— Куда переводят?
— Ну, например «черпака» в «деда» или «соловья» в «черпака»?
— Нет. А эти, как их… черпаки и… соловьи, их так по периодам службы называют?
— Да. Только пришел — «салабон», через полгода «соловей», еще через полгода — «черпак» и, наконец, последнюю четверть службы — «дед».
— А как переводят?
— Просто. Снимут штаны и по заду пряжкой от ремня как заедут! Из «салабона» в «соловьи» шесть раз, из «соловья» в «черпаки» — двенадцать, а из «черпака» в «деды» — восемнадцать, но чисто символически.
— Что это значит?
— Бьют не «черпака», а какого-нибудь «салабона», а «черпак» кричит вместо него.
Разговор призывников с интересом слушали две девушки, сидевшие рядом. Иногда они о чем-то переговаривались, и заливалась веселым озорным смехом. Подобных рассказов было около десятка, и Игорь лег лишь во втором часу, на всякий случай, попрощавшись с Алексеевичем — утром можно было и не увидеться.
С непривычки спать на голой полке было неудобно, и Игорь долго ворочался в поисках удобного положения. Собственно, сном это состояние назвать было нельзя, скорее какое-то полузабытье, в котором прошла почти вся ночь. По-настоящему Игорь уснул лишь под утро.
Глава четвертая
Минск
Минск. Метро и стадион «Динамо». Улица Маяковского. «Тёплая» и эмоциональная встреча старослужащих. Их предположения о том, что ели дома новобранцы и чем они ходят пока в туалет. «Добрый» совет повеситься. Для чего в армии штык-нож. Новая форма. Тищенко не досталось сапог. Новобранцы с бритыми головами и без пилоток — типичные уголовники. Подозрительный солдат, избивающий ремнём деревянную колонну-подпорку. Вторая рота. Чёрные петлицы и чёрные погоны. Тищенко кажется самому себе лихим гусаром.
Не успел ещё Тищенко поспать, как следует, как был разбужен шумом, охватившим вагон. По проходу ходил младший сержант Сапожнев и расталкивал призывников. Все принялись одеваться. Тищенко хотел подтянуть молнию на замке штанов, но сделал это слишком сильно и обломал язычок, с трудом застегнув штаны. Капитан Николаев был уже на ногах и ходил взад-вперёд по вагону, объясняя дальнейшие действия:
— Подъезжаем к Городу-Герою Минску. Как только приедем, не торопиться и выходить из вагона без лишнего шума. Возле вагона всем построиться по команде младшего сержанта Сапожнева. Всем понятно?
Нестройное утвердительное мычание свидетельствовало о том, что понятно всем. Тищенко с интересом смотрел в окно, за которым мелькали кварталы белорусской столицы. Игорю ещё ни разу не приходилось бывать в Минске, поэтому он был полон ожиданий и любопытства: «Интересно, Минск солиднее Донецка смотрится, или нет?! По населению вроде бы немного побольше.»
Поезд сбавил ход и почти остановился. Раздался лязг и грохот тормозящего состава, который с тяжёлым шипением замер на рельсах. Вместе с другими призывниками Тищенко двинулся к выходу.
«А ничего я доехал, с комфортом — отец ведь в товарном вагоне в армию добирался», — подумал Игорь, спускаясь вниз.
На перроне построились и строй призывников, сопровождаемый любопытными взглядами зевак, двинулся в город. Тищенко смотрел по сторонам. Здание вокзала было маловато для столицы союзной республики, но зато имело свой собственный, неповторимый вид. Его замысловатая архитектура, показавшаяся Игорю чем-то схожей с архитектурой Петропавловской крепости, каждым своим камнем дышала девятнадцатым веком. Справа от вокзала возвышался современный железобетонный монстр- преемник, ещё недостроенный, но уже готовящийся вступить в свои законные права. Перед вокзалом была небольшая площадь, густо заполненная народом и транспортом. У стоянки такси выстроилась огромная очередь.
Слева от стоянки находился подземные переход, снабженный синим указателем с буквой «М». «Вот и метро, хорошо бы в нем прокатиться», — Игорь еще ни разу в жизни не был в метрополитене и поэтому с большим интересом поглядывал на переход. Но, к его огорчению, строй повернул направо и заспешил прочь от манящей белой буквы.
Чуть позже, когда уже отошли от вокзала, в дальнем конце широкой улицы Игорь увидел огромные опоры-прожекторы минского стадиона «Динамо». Сколько раз Тищенко смотрел по телевизору отсюда трансляции, и вот он — стадион, во всём своём великолепии представший перед Игорем. «Может, мимо стадиона пойдём?», — подумал Тищенко, но строй шёл вперёд и стадион вскоре скрылся за силуэтами домов.
Дошли до остановки. Здесь Николаев приказал остановиться. Быстро подошёл троллейбус «пятёрка».
— Это наш — заходите! — скомандовал капитан, и все двинулись к дверям.
Игорь стоял у окна и рассматривал неведомый и немного таинственный Минск. Троллейбус вскоре повернул направо и стал удаляться от центра города. Современные многоэтажные дома пёстро чередовались с небольшими, старыми зданиями, а то и вовсе приземистым частным сектором.
— Вот и приехали. Это наша часть, где вы будете теперь служить, — Николаев указал на противоположную сторону улицы.
Часть, слева граничащая с автобусным автопарком, а справа уходящая железобетонным забором далеко вперёд, казалась довольно большой. На ближайшем частном доме, стоящем по эту сторону, Тищенко прочёл табличку: «улица Маяковского».
Перейдя проезжую часть, строй зашагал вдоль забора по чисто выметенному тротуару. «А здесь очень чисто и мусора нигде не видно!», — удивился Игорь.
