противника от себя, то неминуемо будет обречен на кирзовую мельницу.
— Ах ты, сука! Прилип, словно дерьмо! — раздраженно крикнул Резняк.
И в этот момент на счастье Игоря помощь пришла оттуда, откуда он ожидал ее меньше всего. Резняка приподняла какая-то сила и отшвырнула в сторону. По грубости, с которой это было произведено, Игорь догадался, что это не Байраков, который стоял ближе всех, а кто-то чужой. Прямо перед собой Игорь увидел Курбана. Байраков и Албанов растерянно переглянулись, но тут к ним подскочили «свистки»-узбеки, пришедшие вместе с Курбаном.
— Шито такое? — спросил Курбан у Игоря.
— Так просто… Немножко поговорили, — ответил Игорь, поднялся на ноги и принялся отряхивать хэбэ.
— Я спрашиваю — шито такое?! Шито такое здэсь бил? — спросил Курбан у Гутиковского.
— Й-я… Мы пр-росто б-б-баловались, — пролепетал испуганный Гутиковский и спрятался за Байракова.
— Еслы его ещо кто-нибудь тронет, я с тем сам буду говорить! Тэбе ясно? — спросил Курбан у Байракова.
— А кто его трогает? Мы ведь просто баловались, — улыбнулся Байраков.
— Э-ей, «душара» — ты сейчас плакать будэшь! Читобы его болша нэ трогали! Тэбе ясно? — Курбан подошел почти вплотную.
Тут же к Байракову подлетели с двух сторон и оба «свистка».
— Ясно, — поспешно ответил Байраков и отступил к стене, где стояли Петренчик, Албанов, Резняк и Каменев.
— Идем. Брось их, — сказал Курбан и увел Игоря с собой.
— За чито они тэбя? — спросил повар, доведя Игоря до обеденного зала.
— Я болею… Может быть, меня комиссуют. А их просто сержант против меня настроил.
— Это который сэгодня дежурный по столовая?
Игорь кивнул.
— Знаю — шакал, а не человек. Еслы они тэбя ещо тронут, скажешь мине или им, — Курбан показал на «свистков».
— Спасибо, — поблагодарил Игорь.
— Еслы бы мой зома тэбя случайно нэ видел, ты бы уже в санчаст сейчас отдыхал! — эасмеялся Курбан и похлопал Игоря по плечу.
— Наверное, — согласился Игорь и тоже улыбнулся в ответ.
Немного поговорив о жизни, Курбан отправил Игоря к своим.
— Ну, как? — сразу же спросил Валик, едва только увидел, что левый бок хэбэ Игоря мокрый.
— Так… Немного поговорили, — уклончиво ответил Игорь.
— А где ты сейчас был? Мылся?
— То есть? — не понял Игорь.
— Ну, кровь смывал?
— Не было у меня никакой крови. Я просто сейчас с Курбаном разговаривал.
— А ты разве его знаешь? — удивился Валик.
— Знаю и уже к тому же давно. Курбан мне и помог с нашими поговорить.
— Здорово! — с завистью сказал Валик.
— Да — неплохо. Такие знакомства иногда пригождаются, — напыщенно сказал Игорь и даже покраснел от самодовольства.
Минут через пять к Тищенко подошел Гутиковский и виновато сказал:
— Слушай, Тищенко — ты на меня не обижайся. Я тут ни при чем. Это все Резняк, Байраков и Петренчик придумали. А меня просто попросили тебя позвать, вот я и позвал.
— Да ладно, чего уж там, — примирительно сказал Игорь, подумав о том, что Гутиковский просто боится Курбана и хочет снять с себя ответственность за случившееся.
Скорее всего, так оно и было, потому что, немного помолчав, Гутиковский спросил:
— А откуда ты знаешь Курбана?
— Помнишь, я когда-то у хлебореза раз после отбоя работал? Я тебе рассказывал.
— Ну.
— Так вот, тогда мы все вместе чай в хлеборезке пили — я, хлеборез и Курбан, — соврал Игорь.
— А-а… Ну ладно, ты не обижайся, — еще раз повторил Гутиковский и отошел к Байракову.
Они о чем-то переговорили и, время от времени косясь на Игоря, принялись за работу.
В половине первого Гришневич повел наряд в казарму.
— Ну что, Тищенко — как наряд? — спросил сержант и внимательно посмотрел на Игоря.
Тищенко лишь пожал плечами.
— Но я смотрю, что ты не очень-то и грустный?
— Так точно, — с улыбкой ответил Игорь, хотя ему было совсем не до смеха.
— Правильно — чего зря грустить?! Все равно скоро домой поедешь! — засмеялся Гришневич.
На следующий день без пяти шесть наряд уже был в столовой и начал накрывать завтрак. После завтрака мыли пол. За этим занятием Игоря застал проходивший мимо Курбан:
— Здрасвуй, зома!
— Здравствуй.
— Чито дэлаешь?
— Пол мою.
— Пускай они помоют за тэбя, — Курбан показал на Резняка и Валика.
— Но ведь я…
— А ты пойдешь со мной есть рыба. Любишь жареный рыба?
— Люблю.
— Иды мой руки и садысь за последний стол. Там сэйчас рыба принесут.
— А пол?
— Пол? Э-ей, ви, домоете пол за него! Ясно?
— Ясно, — поспешно ответил Валик, а Резняк лишь удивленно пожал плечами.
Игорь тоже был удивлен предложением Курбана и сейчас хотел только одного — чтобы его не увидел Гришневич. В противном случае могли возникнуть непредвиденные осложнения. Благополучно проникнув в мойку, Игорь подошел к жестяной ванне, в которой Гутиковский мыл посуду и подставил руки под мощную струю горячей воды. Вначале вода обожгла кожу, но затем рука привыкла к горячей температуре, и Игорь с удовольствием позволил струе массажировать свои ладони.
— Ты чего? — удивился Гутиковский.
— Ничего. Не видишь — руки мою?
— Вижу, что моешь. А вы что — уже так быстро пол помыли?
— Нет. Я просто сейчас иду есть рыбу.
— И нам тоже надо идти, да?
— Ну, если у тебя есть рыба, то можешь идти.
— А ты где взял?
— Я не знаю — Курбан обещал принести. Он где-то взял.
— Так ты будешь с Курбаном рыбу есть? — глаза Гутиковского округлились до такого размера, что казалось, еще немного, и они сольются, поглотив переносицу. — А как же пол?
— Его за меня Валик и Резняк домоют.
— И Резняк согласился?
— А кто его спрашивал?! Курбан поставил боевую задачу, вот Резняк ее и выполняет. Ну ладно, я пошел — а то еще все без меня съедят, — невозмутимо сказал Игорь.
— Да — конечно, — задумчиво пробормотал вконец озадаченный Гутиковский.
Ему было абсолютно непонятно, что общего могло быть у Курбана и Игоря. «Уж не блефует ли наш Тищенко? Может, он мне просто голову морочит, а я и верю, как самый последний дурак?! Надо будет проверить», — решил Гутиковский и пошел вслед за Игорем, стараясь не попадаться последнему на
