кресло.
Лиз даже не подождала, пока люк закроется до конца. Мы резко оторвались от земли в тот самый момент, когда первый червь появился из-за деревьев. Лиз перегнулась над приборной доской, чтобы посмотреть вниз. Следом за первым появились еще два. Они уселись на хвосты и, размахивая клешнями, тянулись к нам.
— Просто как дети, — заметила Лиз и прикоснулась к кнопке на приборной доске. Что-то трахнуло — и земля под нами окрасилась в алый цвет.
Лиз развернула вертушку, нацелившись носом на фургон. Мы висели в воздухе, как большой вопросительный знак.
— Ты все оттуда забрал?
— Да, а в чем дело?
— Я собираюсь подорвать его. Хочешь посмотреть? Я с трудом поднялся на ноги.
— Зачем?
— Там слишком много оружия, чтобы бросать его. — Она проверяла что-то на приборной доске. — Ты ведь путешествовал не налегке, не так ли? Думаю, тебя учили достаточно хорошо.
Она дотронулась до красной кнопки. Фургон взорвался, как будто был начинен динамитом. Затем последовала серия более мелких взрывов.
— Твое оружие, — заметила Лиз, бросила вертушку в сторону, набрала высоту и повернула на запад.
— Эй! Я думал, мы направляемся в Денвер!
— Туда! Только сначала я хочу кое-что тебе показать. — Она похлопала по креслу рядом с собой.
Я осторожно опустил себя в него. Она что-то вызывала на главный экран, расположенный так, чтобы его одинаково хорошо видели и командир, и второй пилот.
— Вот смотри, — сказала Лиз; на экране появилась карта местности. — Мы здесь… Красным отмечено место, где мы оставили фургон. Разобрался? Отлично. — Она дотронулась до низа экрана, и масштаб начал уменьшаться, захватывая окружающую территорию. Первоначальная карта осталась более светлым квадратиком в центре экрана, съеживаясь по мере того, как обзорная картина расширялась. Когда это закончилось, Лиз сказала: — Теперь видно еще четыреста километров. Хочешь посмотреть, какова степень заражения?
— Я имел доступ к некоторым картам. По спутниковому каналу.
Она улыбнулась, и улыбка мне не понравилась.
— Ага. Вот что показал спутник, верно? — Она пробежала пальцами по клавишам, и на карте появились маленькие красные точки. — Локализованные очаги. Просим не приближаться. Да?
— Э… да.
— А вот территории, где заражение возможно. Передвигаться только в составе армейских конвоев. — Лиз снова пробежала по клавишам, и вокруг красных точек появились широкие розовые ободки. В некоторых местах они находили друг на друга. Штат Колорадо выглядел как запущенный случай кори. — А теперь, — сказала Лиз, — ты действительно хочешь знать правду?
— Правду?
— Твой Дядя Сэм трусливый лгунишка. Он не хочет пугать гражданское население. Думает, что это деморализует людей. Вот о чем они помалкивают — это настоящая карта.
Она нажала на клавишу, и красные с розовым пятнышки разрослись, слившись в один темно-красный ожог, захватывающий половину штата.
— О, дерьмо! — простонал я.
— То же самое говорит большинство людей. А сейчас я покажу территории, где мы. подозреваем заражение. И это по самой осторожной оценке… — Западная часть карты стала розовой. Восточная была наполовину исчерчена розовыми полосами.
Лиз указала на маленький квадратик, обозначающий фургон.
— А здесь я подобрала тебя — в самом центре безобразия.
Меня начало трясти.
— Здесь горы, — пояснила она. — А в горах засечь червей довольно трудно. Подожди, сам увидишь. — Она взглянула на меня. — У меня к тебе только один вопрос: как ты ухитрился заехать так далеко? Тебя должны были сожрать на несколько сот километров раньше. Господь, видимо, приберегал для тебя что-то особенное. — И, повернувшись к своим приборам, добавила: — Наверное, повешение.
Я не ответил. Меня по-прежнему трясло. Я все еще не мог оторвать взгляда от ярко-розовой карты. Руки, лежащие на коленях, дрожали. Я беззвучно заплакал, и слезы бежали по моим щекам. Не знаю, были это слезы испуга или облегчения.
— О, дерьмо! — воскликнула Лиз. — Держи…
Она вынула из ящичка на приборной доске бумажное полотенце и сунула мне.
Я тер им лицо, пока полотенце не расползлось на куски — В холодильнике есть пиво. Хочешь?
— Нет. Но все-таки спасибо.
— Принеси мне баночку, ладно?
— Э… хорошо.
Я прошел в хвост и взял банку для нее, поколебался полсекунды и прихватил еще одну — для себя. Забравшись обратно в кресло второго пилота, я открыл одну банку и передал ей. Потом открыл вторую. Пиво было холодным. И вкусным. Я уже забыл его вкус.
Она крякнула.
— Спасибо. Как ты сейчас?
— Прекрасно, я думаю.
— А ты не думай. Если тебя это смущает, не думай, и будешь чувствовать себя прекрасно.
— Я чувствую себя прекрасно, — сказал я.
— Вот и хорошо. Потому что мне понадобится твоя помощь для управления огнем, когда мы прилетим туда.
— Куда?
— Туда, куда летим. — Она показала на карте самое большое и самое темное пятно. — Я хочу показать тебе, как сегодня выглядит заражение.
56 ПОЛКОВНИК ТИРЕЛЛИ
Злоупотребление доверием вызывает неудобство.
Я смотрел на скользящую под нами землю. Ландшафт стал еще суровее. Плавные складки холмов превратились в скалистые гребни, и Лиз приходилось поднимать вертушку все выше и выше над каждым новым хребтом. Вскоре мы уже летели по каньону, заросшему кустарником и соснами, следуя за изгибами его крутых склонов. До них можно было дотянуться рукой.
— Почему ты не поднимешься выше? — поинтересовался я.
