острова. Также закладывается плавучая взлетно-посадочная полоса для челночных операций, но это — на Мауи.
— Как к этому относятся местные? — спросил я.
— Одни негодуют, другие приветствуют. — Форман пожал плечами. — Никому не хочется жить в лагере беженцев, а штат имеет хорошие шансы превратиться именно в него. Мы стараемся, чтобы как можно больше людей перебралось в Австралию и Новую Зеландию, но многие не хотят уезжать так далеко. Ты бы захотел?
— Я вообще не хочу отдавать Соединенные Штаты хторранам. Но отсюда мы можем отвоевать их обратно.
— Угу. — Форман намазал паштет на печенье и положил в рот. — Так как насчет тебя?
— Что насчет меня?
— Что ты собираешься делать?
— Разве мы уже не говорили на эту тему?
— Да, и. возможно, поговорим еще. Ответ мог измениться. Что ты собираешься делать, Джим?
— Вы знаете мой выбор. Я ненавижу червей. Я хочу их уничтожать.
— Ну? И что?
— Что вы имеете в виду под «ну и что»?
— Я не говорил «ну и что?». Я сказал: «Ну? И что?» Это два разных предложения. Ну? Что дальше?
— Не пойму я.
— Хотеть уничтожать червей — далеко не все, Джим. Есть еще кое-что. Если бы ты хотел только убивать, и ничего больше, то этой беседы не было бы. Ты стал бы просто машиной для уничтожения. Мы бросали бы тебя на хторран, и ты убивал бы их. Но правда заключается в том, что ты больше не хочешь убивать, не так ли? У тебя возникли весьма серьезные вопросы по поводу того, что же в действительности происходит, верно? И стремление получить ответы гораздо сильнее желания просто убивать. Правильно?
То, что он говорил, было правдой.
— Правильно, — согласился я.
Форман снова наполнил мой стакан шампанским. Налил и Лиз. Она слушала нас, не произнося ни слова. Форман спросил: — Кто ты?
— Я — Джеймс Эдвард Маккарти.
— Нет, ты не Маккарти. Это лишь имя, которым ты пользуешься для обозначения своего тела.
— Хорошо, тогда я и есть это тело.
— Нет, тело — просто тело, которым ты пользуешься.
— Ладно, пусть я буду тем, кто пользуется этим телом.
— Ну? Кто это? Кто ты такой?
— Я — человек!
— Да ну? А что такое человек? Я остановился.
— Не понимаю, что вы хотите услышать?
— Я хочу знать, кто ты, Джим.
— Ладно, ни один из моих ответов не был достаточно хорош для вас.
— Ни один из твоих ответов не говорит, кто ты в действительности. Ты все время говоришь, что ты — твое имя, или твое тело, или твой биологический вид. Ты и в самом деле только это?
Я немного подумал, не понимая, куда он клонит. Потом ответил: — Я не знаю.
— Вот это верно. Не знаешь. Ты не знаешь, кто ты на самом деле. И даже не знаешь, что ты этого не знаешь.
— Я не знаю, — повторил я. — Этот разговор… какой-то глупый. Не могу понять, о чем мы вообще говорим. Все напоминает головоломку.
— Это и есть головоломка, Джим. Для этого Господь и дал тебе голову. Ты не можешь играть в футбол без мяча, и в интеллектуальные игры нельзя играть без головы. Это все, на что она годится. Теперь разреши задать тебе следующий вопрос. Теперь, когда ты знаешь, что не знаешь, кто ты, что ты собираешься предпринять?
— Не знаю.
— Нет, знаешь.
— Нет, не знаю.
— Продолжая утверждать это, ты по-прежнему остаешься в неведении. Это сковывает тебя. Заставляет избегать ответственности.
— Хорошо. Я думаю, мне полагается заявить, что следующий мой шаг — выяснить, кто я такой на самом деле. Вот только не знаю, как это сделать.
— Я спрашиваю не об этом. Вопрос звучал по-другому. Ты когда-нибудь замечал, что большинство людей никогда не отвечают на вопрос, который им задали, пускаясь вместо этого в объяснения, почему они не отвечают?
— К чему все это?
— Лиз попросила включить тебя в следующий набор на модулирующую тренировку. Мне интересно, хочешь ли ты этого сам. Хочешь?
— Не знаю. Форман улыбнулся.
— Спасибо за откровенность. Цель тренировки — показать тебе твои операционные модусы, чтобы ты мог распознавать их и преодолевать.
— Не могли бы вы перевести это на нормальный язык?
— Все очень просто, Джим, правда. — Он почесал ухо. — Позволь объяснить это на примере. Ты знаешь, как удивить рыбу?
— А? Нет! А как удивить рыбу?
— Ты очень осторожно подходишь к аквариуму, хватаешь рыбу за хвост и поднимаешь в воздух, не очень высоко, но так, чтобы она увидела поверхность воды. Тут нужно быть очень внимательным, и если ты не упустишь момент, то заметишь, как у рыбы появится очень удивленное выражение.
— Угу.
Интересно, может ли он говорить без иронии?
— Потом делай что хочешь, только не пускай ее в аквариум с рыбами, которые не испытали того же самого.
— Почему?
— Почему? Да потому, что бедная рыбка покажется им сумасшедшей. Она будет плавать и приставать к другим рыбам, говоря им: «Это — вода! Мы плаваем в воде!» А те будут стараться не смотреть ей в глаза и, отплывая в угол, говорить: «Бедняжка, она всегда была такой здравомыслящей, пока не начала толковать о какой-то воде». Вот так работает и наша тренировка.
Мы хватаем тебя за хвост, выдергиваем из воды, а потом бросаем обратно. Знаешь, почему? Потому что нельзя держать рыбу без воды. Она умрет. Тренировка не подразумевает, что ты не сможешь потом плавать, Просто она позволит тебе видеть ту воду, в которой ты плаваешь. Это и есть так называемое операционное состояние, или модус. Тренировка поможет определить твои модусы. Сейчас ты не осознаешь большую их часть, поэтому они управляют тобой. Если ты познаешь их, то сможешь преодолевать и в большей степени отвечать за результаты своих действий в этом мире.
Тренировка касается взаимоотношений человека с его собственной жизнью. Она учит высовываться на поверхность на достаточный срок, чтобы увидеть, в какой воде ты плаваешь. Находясь в ней, ты ее не видишь. Тренировка открывает нам нашу естественную способность совершать громадные прорывы. А большинство людей так и остаются под водой, Джим. Это возможность научиться летать.
— Это мало что говорит мне.
— Я знаю. Ответ тебя не удовлетворил. Но если бы ты его знал, то и нужды спрашивать не было бы. Я могу объяснять это целый день, и ты все равно не поймешь. — Он улыбнулся. — Что бы ты предпочел: самостоятельно натереть тело Лиз взбитыми сливками или выслушивать объяснения, как это надо делать?
