Он обнял меня за талию, а я его за плечи, чувствуя себя очень странно, неловко и неуверенно. Будто ступил на незнакомую территорию, а все карты оказались неверными.
В дверях я остановился. Опять тот же звук. На этот раз я его узнал.
Хторры. Охотятся.
Я дотронулся до амулета. Долго проверял все окна и двери — как будто это имело какое-то значение, потом пошел в постель.
Я прижал мальчика к себе, потому что это было то, чего он хотел, а спустя некоторое время это стало тем, чего хотел и я. И все, что я говорил Томми, стало абсолютно верным и для меня. Мне не нужно было делать того, чего я не хотел делать.
Черт с ними, со всеми остальными. Их не было с нами в постели.
Я был одинок, испуган и тоже хотел, чтобы меня любили.
И Томми хотел. Но я не давал себе воли не потому, что это неправильно, — я больше не знал, что правильно, а что нет, — просто не хотелось походить на Фостера. Поэтому мы ничего не сделали.
Утром я обнаружил Томми в кровати Алека, Холли спала в другой комнате. За завтраком она сообщила, что ушла туда, потому что ей хотелось спать. Я не стал продолжать тему. Лед был еще слишком тонок.
36 БЕРДИ
У Вселенной есть лекарство против глупости. Только применяет она его, к сожалению, не всегда.
Я рассказал Берди о ночных криках хторров, и лицо ее посерело.
— Хорошо. Поговорим об этом на совете в воскресенье.
— Надо что-то делать сейчас же, — возразил я. Берди положила предметное стекло, которое рассматривала.
— Что, например? — Взяв другое стекло, она искоса взглянула на него. — У нас уже есть амулеты. Между прочим, где твой?
— О, я снял, когда принимал утром душ.
— Не волнуйся, искусственная кожа не пропускает воду.
— Честно говоря, я сомневался, что хторране застукают меня в ванной.
Берди занялась следующим препаратом.
— О? — удивилась она. — С каких это пор они назначают свидания?
— Как бы то ни было, — сказал я, — амулеты не помогут, и, между нами, я бы заранее позаботился об обороне.
— Конечно, ты прав. Тому, кто их носит, большой Пользы от амулетов не будет. У тебя есть какие- нибудь задумки?
— Забор против червей. Она хмыкнула.
— Этот вопрос обсуждался девять месяцев назад, и положили в долгий ящик.
— Девять месяцев назад хторры не паслись на здешних холмах, — Передай мне вон то стеклышко. — Берди вложила в микроскоп последний препарат. Я ждал продолжения разговора, но вместо этого она с головой ушла в настройку резкости. Включила ультрафиолет, потом снова вернулась к лазерной подсветке. — Норма, черт бы ее побрал! А мне показалось, что здесь что-то есть.
— Ну, так как насчет забора?
— Такие заборы — дорогое удовольствие. И рабочих рук у нас нет.
— Тройное бритвенное полотно и ежовая лента обеспечат неплохой уровень безопасности. Берди, вы все здесь в рубашке родились. Это ведь настоящий «шведский стол» для хторран, без доплаты за обслуживание.
— Скоро зима, Джим.
— Тем больше причин побеспокоиться.
— Я считала, что черви впадают в зимнюю спячку.
— Виноват., это летом они вялые. Правда, не настолько, чтобы заметила ты. В жару где-нибудь отлеживаются а ночью бодрствуют, но их аппетит от этого не ухудшается.
Берди вставила следующий препарат и стала наводить резкость, переключилась на большее увеличение и кивнула сама себе.
— В газетах пишут другое.
— Газеты врут. Я прослужил в Спецсилах почти два года. Мы жгли червей в норах, Самый опасный месяц — январь. Не знаю, почему правительство до сих пор продолжает прислушиваться к этому международному сборищу болванов, окопавшемуся высоко в горах в Денвере, но их сведения о поведении и образе жизни червей верны с точностью до наоборот.
Берди постучала по клавишам, вводя картинку в память компьютера, и выключила микроскоп. Когда в комнате зажегся свет, она посмотрела на меня, вытирая руки полотенцем.
— Джим, я понимаю твою… ах да, озабоченность по поводу червей, однако…
— Ты считаешь, что у меня психоз, не так ли?
— Если хочешь. Дело в том, что Бетти-Джон и я думаем, что тебе лучше сосредоточить внимание на детях. — Она пристально посмотрела на меня. — Между прочим, как у вас дела? — Это был не случайный вопрос.
— Притираемся помаленьку, — осторожно ответил я.
— Что это означает?
— Ничего.
Она ощупывала глазами мое лицо.
— Сомневаюсь. Тебя видно насквозь, Джим. Сквозь тебя можно читать газету. Скажи правду.
— С Томми… проблема.
— Разумеется. И ты не хочешь позволить ему справиться с ней самостоятельно, не так ли?
— А?
— Из этой проблемы ты создаешь еще одну. Что с ним такое? — спросила Берди.
Я набрал в грудь воздуха. Как лучше сказать об этом?
— Ну, рожай, Джим.
— Я люблю мальчишку. Но он… Я не хочу, чтобы он стал голубым.
— Ну? Так в чем же проблема?
— Берди!
— Что «Берди»?
— Он лезет ко мне в постель, а у меня сердце кровью обливается, когда приходится отталкивать его.
— Так не отталкивай.
— Я не гомик!
