Собрание сочинений в десяти томах. Том четвертый. Драмы в прозе

Граф (льстиво). Наберитесь смелости, дорогая. Самый ваш страх и ваше смирение красят вас, доказывая, что вы достойны предстать перед нашими Мастерами. Маркиза! Успокойте ее.

Маркиза шепотом разговаривает с племянницей.

Маркиз. Может, и мне дозволено будет стать свидетелем чуда?

Граф. Едва ли. Вы еще меньше подготовлены, нежели эти женщины. Вы ведь все время уклонялись от наших собраний.

Маркиз. Прошу меня простить, я был слишком занят.

Граф. Нарядами, — право, лучше бы оставить эти заботы женщинам.

Маркиз. Вы слишком строги ко мне.

Граф. Не настолько строг, чтобы отвергнуть того, кто еще внушает надежду. Приходите же, приходите! А теперь давайте погуляем с четверть часика вдвоем. Я должен по меньшей мере проэкзаменовать и подготовить вас. А вам обеим желаю счастья! До свиданья.

Племянница (удерживая графа). Умоляю, заклинаю вас!

Граф. Повторяю, дитя мое, поверьте моему слову, что вам не предстоит ничего ужасного, что бессмертные покажутся вам добрыми и ласковыми. Маркиза! Расскажите ей вкратце о наших собраниях, наставьте это нежное существо. Наш друг, каноник, наверняка спросит Великого Кофту о том, что больше всего занимает его сердце; я убежден, что видение укрепит его надежды. Он достоин радостных известий, достоин быть счастливым; подумайте, голубка моя, как высоко он будет вас ценить, когда духи через ваше посредство возвестят ему его счастье. Прощайте же. Идемте, маркиз.

Племянница (поспешая вслед за ним). Господин граф! Господин граф!

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Маркиза. Племянница.

Племянница, видя, что граф ушел вместе с маркизом, остается на заднем плане в позе глубокого отчаяния.

Маркиза (на авансцене, про себя). Я поняла твои намеки, я благодарна тебе, граф, за то, что ты числишь меня среди своих. Ты не раскаешься, если подыграешь мне… Он давно уже проведал, что я заманиваю каноника надеждой расположить к нему сердце принцессы. О моем главном замысле он, разумеется, и не подозревает, он думает, будто все сводится к мелкому мошенничеству. Итак, он намерен мне подыгрывать, поскольку сам во мне нуждается, он подает мне мысль через посредство племянницы внушить канонику все, что мне понадобится, а я, со своей стороны, не смогу это сделать, не укрепив веру каноника в духов. Браво, граф! Умные должны понимать друг друга, чтобы подчинять себе легковерных и неразумных. (Оборачиваясь.) Дорогая племянница! Чем вы там заняты?

Племянница. Я погибла! (Неверными шагами приближается к маркизе и останавливается на полпути.)

Маркиза. Дорогая моя, успокойтесь!

Племянница. Я не могу… Я не увижу духов!

Маркиза. Доброе мое дитя, об этом позабочусь я. Я помогу вам советом, я вас поддержу.

Племянница. Нет для меня совета, нет поддержки! Спасите меня, спасите несчастную от публичного поношения! Чародей отвергнет меня, я не увижу духов! Я буду опозорена перед людьми!

Маркиза (про себя). Что бы это могло значить?

Племянница. На коленях прошу вас! Умоляю! Спасите меня! Я во всем признаюсь! Ах, тетушка! Ах, дорогая тетушка! Если только я еще смею так вас называть! Перед вами не невинная девушка! Не презирайте, не отвергайте меня!

Маркиза (про себя). Весьма неожиданно! (Племяннице.) Встаньте, дитя мое!

Племянница. Не смею, даже если б и могла. Ноги не держат меня! Мне отрадно лежать перед вами в прахе! Только так я смею сказать: может быть, мой поступок простителен? Моя молодость! Моя неопытность! Мое положение! Моя доверчивость…

Маркиза. Под надзором матери я полагала вас в большей безопасности, чем за монастырской стеной. Встаньте! (Поднимает племянницу.)

Племянница. Ах! Могу ли я сказать, могу ли признаться?

Маркиза. Ну?

Племянница. Лишь после смерти моей матушки блаженство и покой покинули меня.

Маркиза. Как? (В сторону.) Возможно ли это? (Громко.) Продолжайте!

Племянница. О, вы меня возненавидите! Вы меня отвергнете! О, несчастный день, когда ваша доброта сгубила меня!

Маркиза. Объяснитесь!

Племянница. О, боже! Как тяжко во всеуслышание сказать о том, что в некий злосчастный миг показалось тебе столь обольстительно сладким! Простите меня за то, что я сочла его неотразимым! О, как он был неотразим! Первый мужчина, который страстно сжал мою руку, заглянул мне в глаза и поклялся, что любит меня. И в какое время? В те дни, когда после величайшей потери сердце мое, дотоле стесненное невыразимой тоской, нашло наконец облегчение в горячих слезах и смягчилось, смягчилось вполне. Когда сквозь пелену горя я видела вкруг себя лишь беду и несчастье, каким ангелом показался мне он, человек, которого я привыкла почитать с детства, каким показался утешителем! Он крепко прижал меня к своей груди… я забыла, что он никогда не сможет быть моим… что он принадлежит вам… Слово сказано… Вы отвращаете от меня свое лицо? Вы вправе ненавидеть меня, я это заслужила! Оттолкните меня, дайте мне умереть! (Падает в кресло.)

Маркиза (про себя). Ее соблазнили — и кто же?.. мой муж! И то и другое меня изумляет, и то и другое мне некстати!.. Но возьмем себя в руки! Прочь мелочные соображения! Куда важнее вопрос: нельзя ли обратить во благо и это обстоятельство?.. Разумеется, можно! Она будет тем послушнее, она будет слепо повиноваться моей воле… да и перед мужем моим это открытие дает мне новые преимущества… А когда я стремлюсь к своей цели, все остальное безразлично… (Громко.) Ступайте, племянница, придите в себя! Вы славное, милое дитя! Я все прощаю! Ступайте, накиньте вуаль, мы сейчас выезжаем, вам необходимо рассеяться.

Племянница (встает и бросается на грудь маркизе). Дорогая, добрейшая тетушка! Как вы устыдили меня!

Маркиза. Во мне вы обретете подругу и наперсницу, только не говорите моему мужу о наших отношениях, чтобы напрасно не повергать его в смущение.

Племянница. Какое великодушие!

Маркиза. Вы будете искусно его избегать, а я вам помогу в этом.

Племянница. Всецело предаю себя в ваши руки.

Маркиза. Ну, а что до духов, я вам открою удивительные тайны, и тогда это ужасное общество покажется вам презабавным. А теперь ступайте. Ступайте!