Наверно, это ошибка.
Тот, кто меня ранил, кто покушался на Клаудину, это тот же человек.
Посмотрим.
Ваша милость!
Ты говорил еще о двух других. Веди их сюда!
Сейчас, сеньор!
Ах, если б это был он!
Он ранил тебя, ты говоришь?
Ранил и напугал этого ангела! Ах, если б это был мой брат!
Мы простим его. Ах, Педро, если б не… если б я могла чувствовать что-нибудь, кроме своего горя!..
Успокойся, франтик! Дело сильно запуталось! Немножко терпения!
Прежние. Тюремщик. Кругантино. Баско. Приносят стул для Клаудины.
Сеньор, вот достойная пара.
Сеньор Кругантино, вот где мы с вами опять встречаемся. Недавно я видел вас в другом месте.
Без издевательства! Не вашей храбрости я обязан тому, что я здесь.
Так? Тем не менее считаю за большую честь, что вижу здесь сеньора Кругантино. Позвольте узнать, это ваше единственное имя?
На это я вам отвечу, когда вы будете моим судьей, и то, если мне это заблагорассудится.
Ладно! А вас, говорят, зовут Баско?
На сей раз так к услугам вашей милости.
Товарищ сего благородного рыцаря?
А! Старый болтун!
Это вы мне говорите?
Я — узник. Суньте вашу щепетильность в карман.
Охотно, охотно! Я готов тысячу раз простить тебя, раз тебя прощает этот ангел, которого ты напугал. Прощаю тебя, так как искупить этого ты никогда не сможешь.
Не увеличивайте моей вины, мне придется нести ее, как бы тяжела она ни была. Но признайтесь: разве человек, который не привык пасовать перед приключениями, должен выпустить так дешево из рук красавицу, желанную, любимую красавицу, если она одна-одинешенька доверилась ночью защите небес?
Как он меня унизил! Он прав. О, любовь, любовь!
Я счастливейший смертный под солнцем!
А вы думаете, что от всего этого можно так легко отделаться, точно мужик нос рукавом утер! У вас же должна быть совесть.
Сперва судья, теперь духовник.
А если б от меня зависело, то не прочь сделаться и врачом, чтоб слегка вскрыть вам жилу, так только, любопытства ради, чтоб взглянуть, как выглядит благородная кровь.
Благородная кровь, сударь? Благородная кровь? Ваш ястребиный нос, правда, говорит о древнем роде, но и моя кровь не устыдится вашей. Благородная кровь?
Язык бы вырвать тому, кто оскорбит род Кастельвеккио!
Кастельвеккио! Меня предали!
Как надо поступить с тобой? С тобой, который так обесчестил этот благородный дом?
Ко всем чертям!
Или ты не узнаешь Себастиана де Роверо? Или ты больше не Алонсо, который сидел у меня на коленях, который был надеждой отца, надеждой рода, или ты меня не узнаешь?
Себастиан?
Он самый! Тебе бы лучше прежде сквозь землю провалиться, чем услышать, что ты за чудовище!
Будьте великодушны! Я ведь человек.
Оставим прошлое, несчастный! Смотри, что перед тобой! Разве ты не ранил этого благородного юношу, не увлек его возлюбленной, его невесты, из рук отца, который никогда не простит ей этого шага? А теперь ты вверг их в эту темницу как соучастников твоего злодеяния! Его, самого лучшего, самого смелого, самого доброго… твоего брата!
Брата?
