Веселая наука. Протоколы совещаний

И вдруг.

Любовь молнией прорезает трудовую идиллию.

У самой дороги прохладный и тенистый раскинулся сад.

По ограде высокой и длинной
Лишних роз к нам свисают цветы.
Не смолкает напев соловьиный,
Что-то шепчут ручьи и листы.

Теперь почти все персонажи налицо: труженик, осел, соловьи, розы. Компания интересная и беспокойная. Труженик он и есть труженик, поговорим лучше об осле, вернее, как труженик превратился в самого популярного, Буриданова осла. Asinus — зверь сей отличается изумительной выносливостью, неприхотливостью, тончайшим слухом, но главное не это. Его крик или рев уникален во вселенной. Ослиный рев пугает стадо бизонов, хищники уходят в чащу, забыв про охоту, спящий мертвым сном странник вскакивает в ужасе. Если вы хотите порадовать тещу или свекровь, заведите ночью пластинку этого замечательного вокалиста. Но речь не о теще, речь о ситуации поэмы «Соловьиный сад».

Неисчерпаема тема осла хотя бы потому, что у многих народов он воплощает мрачные силы, а у мусульман «красный осел» — дьявол суть. Свое черное дело он сотворил и здесь — вырвал труженика из волшебного сада роз.

Крик осла был протяжен и долог,
Проникал в мою душу, как стон,
И тихонько задернул я полог,
Чтоб продлить очарованный сон.

Но ведь совсем недавно:

Сладкой песнью меня оглушили,
Взяли душу мою соловьи.

Мимолетное человеческое счастье, любовь и долг, платоническая дилемма.

Повторяет она беспокойно:
Что с тобою, возлюбленный мой?

А возлюбленного терзают угрызения — ведь он бросил дом, осла, работу. Вечная нерешительность, перекресток, шестой аркан таро: молодой человек меж двумя женщинами — обворожительницей и наставницей. То или другое, другое или еще другое, классическое либо-либо: он просвещает ее, читает Иоанна Буридана «Каузальное обоснование бытия Божьего» и краем глаза сходит с ума по волнистому соблазну ее телодвижений. Черт бы взял Буридана, осла, платоническую дилемму. Он совсем не против ее духовного расцвета, но расцвет эротической волны…

Я проснулся на мглистом рассвете
Неизвестно которого дня
Спит она, улыбаясь, как дети,
Ей пригрезился сон про меня.

Как под утренним сумраком чарым
Лик, прозрачный, от страсти красив!..
По далеким и мерным ударам
Я узнал, что подходит прилив.

Далекие, мерные удары, шаги Командора, трезвая действительность, любовь и трудовой долг. Счастливы ли избранные в своей идеальной любви, так ли уж романтичны идеи Платона? Желанная женщина — только ступень в бесконечном познании идеи Красоты. Откуда у нас вообще понятие о Красоте? Из воспоминаний души о жизни до современного воплощения? Если мы не согласны с этой высшей степенью зыбкости, остается потворствовать «животно-телесной» природе, унижаться до звериного облика распаленного самца. Подросток сидит на скамейке в парке с необычайно изящной девочкой Жильбертой, обсуждает с ней драму великого Расина и вдруг сюрприз: его неистовое возбуждение кончается влажным взрывом. Амбивалентность духовно-чувственного конфликта[69].

В современную эпоху невозможна предреальная идеальность Платона. Его идеи взялись толковать, как «объективные» законы. Красота облаков и морозных цветов на стекле сплошь субъективна, сказал Шопенгауэр, «идея» облака — эластичность водяных паров, «идея» морозных цветов — кристаллизация. Объективность, законы природы. Женщина такой же человек, она составлена из белковых молекул и прочего. «Идея» любимой женщины заключается в целесообразной пригнанности частей ее тела ради потомства и так далее…

Ослиный крик выгоняет героя из соловьиного сада в целесообразность.

И, спускаясь по камням ограды,
Я нарушил цветов забытье.
Их шипы, точно руки из сада,
Уцепились за платье мое.

Работа и любовь взаимно уничтожаются. Одурманенный розами и соловьями труженик в результате потерял возлюбленную, работу, дом и осла.

Любовь и работа совершенно несовместимы, любовь требует отваги, мужества, наплевательства на завтрашний день, а вовсе не регулярного «освоения материала». Розы, посвященные Афродите Анадиомене, холодны и непреклонны. И еще: о любви нельзя аналитически думать. Потому куда интересней фон поэмы — соловьиный сад, розы и соловьи.

Это, кстати говоря, одна из главных тем восточной мистической поэзии. Вот фрагмент из сочинения знаменитого суфийского философа и поэта Аль Джили (XIII в.) «О любовных переживаниях розы»: «Старый садовник из Шираза сказал: ухаживанье соловья за розой длится беспрерывно четыре или пять дней и очень редко соловью случается завоевать ее благосклонность. В недвижной предрассветной дымке белая роза начинает просыпаться, колыхаться, изгибаться, словно в объятьях любовника: соловьиные трели, посвисты, щелканья, высокие дробные модуляции разом обрываются, соловья не видно, хотя острый