Под взгляд твоих очей я подхожу в печа- ли: чтo ты такое, жизнь? Ряд безвозвратных лет? Твои сосцы нас горечью питали, и ты для нас была скупа на свет. ...Пир гаснет свадебный. Восторженной рукою ведет невесту бережный жених, и взор ее склонен в огне слезою, и шаг ее и тре- петен и тих... ...Опасливо на вечер опираясь, старик считает звонкие кружки, он их ссыпает, страстью задыхаясь, рукой дрожащей в тонкие мешки... ...С улыбкой, алой гордостью дрожащей, смиряет муж горячего коня, играет саблей острой и блестящей... Но жизнь идет, не замечая дня. Гроб приготовлен, вырыта могила, и точит крест привычная рука. Чья первая застынет в мышцах сила, захлопнет гроб сосновая доска? Любовь ли юноши отсрочит миг рас- платы, богатством ли подкупит жизнь ста- рик? и не смягчит ни горе, ни заплаты; не защитит ни плач, ни острый штык! Я подхожу к тебе в немой печали; ты мне даешь печальный свиток лет. Твои уста мои лета считали, и в свитке лет непредреченных нет. Увы рожденному в мучениях женою! Зачем, неопытный, свой дух я усыпил. И дух мой спал, повитый душной мглою, и видел сон, а мнилось мне –?я жил!
99
10
Мне Гамаюн поет лесные песни, сквозь дрему шепчет в золоте листва; за сказкой сказку краше и чудесней в дупле бор- мочет старая сова. Прилег на грудь ласкающей Утехи. Мне чешет волосы Утеха и смешит, льет мед в уста, бросает в рот орехи. Мой звонкий щит в густой траве за- быт. Но видно мне, чья шерсть между корнями, чьи лапы свесились в костер для темных чар; чей смех звучит над спящими ушами –?кто сторожит часами мой кошмар! И знаю я, чего он ожидает: в последний миг он явится –?в огне. И мне унынье сердце наполняет, и от него уже не скрыться мне. Ей Господи! Как кратка радость была, как сладко там, куда меня зовешь! Но –?бросить лес, мед выплеснуть... Где сила?! А Ты на бой и в холод свой ведешь.
100
11
И в песнях дня я слышу голос смерти! Что дышешь, солнце, душно, как гроза? Не верьте солнцу, бледные, не верьте, скры- вайте в страхе слабые глаза! На мох сожженный вдруг споткнется тело, дрожа в жару от яда жал его –?которое всю жизнь о счастьи пело и не успело сделать ничего. И вот, когда повеют сладко крылья и ангел в туче вспыхнет с вышины, собрав клубком последние усилья, ты не нарушишь крикомй ти- шины: он жертве солнца не протянет руку, пода- рит только полный муки взгляд; небытия в бреду ты примешь муку и в мир живой не вырвешься назад.
