Сказки дядюшки Стёбуса: Дядя Миша

бесцветной жидкости (но явно не воды).

- Чего грустим, чего молчим? - все еще радостно осведомился я. - Умер хто?

- Да нет, слава Богу, все живы! - проворчал дядя Миша, разливая следующую порцию. - Вот… Надоело мне одиночество, понимаешь… Приходишь с моря, а дома - никого… Только холодная постель…

- …пьяная соседка, а в глазах -похоть! - весело пропел я, хлопнув стаканчик и закусывая огурчиком.

- Ты это… - вытаращился на меня дядя Миша, - про соседку откуда взял?

- Да это не я, это Розенбаум! - ответил я.

- Не знаю никаких Разенбаумов, но вы это… не очень-то распространяйтесь! - наказал мне дядя Миша.

Я примолк и стал усиленно двигать челюстями - при тщательном пережевывании пищи, говорят, улучшается пищеварение жевавшего. Тему о соседке и Розенбауме я решил не развивать. Соседка дяди Мишина была ничего тетка, правда имела мужа, троих детей… и дядю Мишу.

- Так что вот… - сказал дядя Миша, разливая по стаканам, - надоело, стало быть, мне в одиночку прозябать… Ни тепла тебе, ни ласки…

- А что, дядь Миш! - оживился я, - Давай, познакомлю тебя с кем-нибудь! У меня есть подружки, у которых одинокие маманьки, которым тоже хочется того же, чего и тебе! Представляешь, как здорово! Будем вместе на свидания бегать! Хотя, конечно, бегать буду я, а ты будешь степенно вышагивать, как и подобает при твоем общественном положении! И будем дружить домами, так сказать!

- … - произнес мой папа слово, которым он чаще всего меня называл и которое означало: балабол, играющий в футбол, но не мячиком. - Ты, Миша, на него не обижайся - ну что взять с…этого спортсмена…!

- Да вот, Игрюха! - сказал мне дядя Миша, - решил я жениться!

- Ну что ж! - развеселился я, - большому кораблю - большую кораблядь!

Один из моих недостатков (но часто - наоборот, достоинство) является то, что я реагирую на все моментально. В голове моей рождается куча разных вариантов фраз, из которых я выхватываю наиболее мне понравившуюся и брякаю ею, иногда не совсем удачно.

- И кто же эта счастливая избранница судьбы? - продолжал веселиться я. - Надеюсь не тетя Муся? - Тетя Муся была одной из легенд Жилстроя. Возраст у нее был тот, о котором говорят: 'Столько не живут!', даже старожилы вроде дяди Миши называли ее тетей Мусей, но чувствовала себя она молодцом, точнее молодчихой. Время от времени она, накрасившись и нарумянившись, 'выходила в свет', откуда частенько притаскивала какого-нибудь пьяненького морехода. После дополнительного возлияния, тетя Муся укладывала избр(бр-р-р-р-р!)анника судьбы в постельку, сама выключала свет… снимала парик, накладные ресницы, смывала штукатурку с лица, вынимала вставную челюсть и укладывалась туда же. Наутро, проснувшись с бодуна и увидев это , человеки вели себя по всякому. Кто-то стойко спрашивал - 'Ты кто, бабка? А где та фифела, с которой я вчера пришел?', но таких было очень мало. Основной, так сказать, контингент, в ужасе одевался за считаные секунды и исчезал со скоростью ветра. И видя человека, несущегося с выпученными глазами, с одеждой, застегнутой не на те пуговицы, а то и вообще не застегнутой, люди качали головами и говорили друг другу: 'Ну, тетя Муся! Неугомонная старушенция!'.

Дядя Миша почал новую бутылку, разлил по стаканам и только потом ответил:

- Да есть тут одна… В кадрах у нас работает… Может ты ее даже и знаешь - Людмила.

- Людмила? - весело переспросил я, хватаясь за стакан, - надеюсь, не рыжая?

- Именно, - сказал дядя Миша. - На ней, на Ивановой.

Батя мой снова помрачнел, а я почувствовал, как водка прямо в горле у меня превратилось во что-то твердое, угловатое и, зацепившись углами, застряла поперек. Я выпучил глаза и поперхнулся. Дело в том что Люду рыженькую я знал … и не только я. В свои 28 лет она была уже 4 раза замужем, но все мужья от нее убегали очень быстро. Люся все время, даже будучи замужем, страдала от одиночества и при любом поводе, да и без повода, старалась его с кем-нибудь разделить. Причем, почти всегда - не с мужем. В наших кругах она носила кличу ' Одноразовая Люся'.

- Ты чего, дядь Миша! - отдышавшись произнес я, - Это на Одноразовой, что ли?! Да она тебе в дочки годится! В младшие!

- Почему это Одноразовой! - изумился дядя Миша.

Я попытался обьяснить, но дядя Миша уперся как баран: выдумки и все тут!

- Ладно! - махнул я рукой, - Приспичило, так женись, черт с тобой! Женись-женись! Мы тебя поженим, детишек тебе сделаем, лишь бы тебе не было одиноко!

- Ну, (спортсмен)! Ну какой же ты (спортсмен)! - сокрушенно покачал головой папенька. - Тут дело серьезное, а ты все…

- Серьезное? - взвился я, - серьезное дело будет, когда дядя Миша с рейса придет, а домой попасть не сможет!

- Это почему ж?

- Рога в дверь не влезут!

Так вот посидели мы еще немного, в молчании… Потом еще немного… и еще, пока от водки ничего не осталось.

- Ну ладно! Пошел я! - сказал дядя Миша и пошел. А я остался думать тяжкую думу - как бы мне спасти старого друга. Вариант о том, чтобы соблазнить Одноразовую и сделать так, чтобы дядя Миша нас на этом накрыл - это я отмел сразу. Соблазнить Люсика, конечно, было нетрудно, но в глаза дяде Мише потом я бы смотреть не смог. Вот такое вот кривое понятие о чести. Надо было срочно искать кого-нибудь, кто взялся бы за эту роль. На следующий день, благо был выходной, я вплотную приступил к решению этого вопроса. Но все мои знакомые в ужасе шарахались от такой перспективы, не помогало даже обещание поить их водкой хоть месяц. Корабль дяди Мишиного одиночества тонул прямо на глазах. Он ходил с Люсиком в театр (очень любил дядя Миша театр), где она тупо смотрела на сцену и однажды спросила:

- А почему пьеса называется 'На дне'? Это потому что, когда с балкона смотришь на сцену, получается будто актеры на дне?

- Нет, - ответил ей я, пока дядя Миша изумленно хлопал глазами, - это потому что эти актеры играют только днем, а та труппа, которая играет ночью, играет пьесу 'В ночном'!

- А-а! - протянула Люсик. - А я сама чего-то и не додумалась! А почему они называются трупами?

- Это потому, - с сарказмом произнес я, - что грим им накладывают работники морга!

Почему- то этот, с позволения сказать, пассаж меня не удивил. Что меня удивляло, так это ее умение читать. Когда она прочла с афиши название нескольких пьес, хоть медленно и по слогам, я удивленно молчал аж две минуты. Что она любила и понимала -так это индийские фильмы. Я, правда, их тоже любил - это ж целых 2 серии! Замечательная возможность выспаться, пока какая-нибудь подружка не отрываясь зачарованно смотрит на экран. Любил, но не понимал.

Но больше меня поразил дядя Миша, когда вечером, оставшись вдвоем, мы распивали с ним спиртные напитки и вели очередную беседу 'за жизнь'.

- Вот видишь, - сказал мне дядя Миша, - какое у девочки чувство юмора! Как она про пьесу-то!

- Да уж! - проворчал я, - Любовь зла! Слепа, глуха и тупа…

Посидели мы, говоря вроде об одном, но на разных языках, и разошлись. В душе у меня было гадко, как будто туда нагадили все бродячие собаки Жилстроя. А собак там было много… Дядю Мишу надо было спасать, но я не знал - как. Через пару дней мои страдания стали вообще нестерпимы - пришел дядя Миша и обьявил, что собирается перед рейсом подавать заявление в ЗАГС. Я только криво ухмыльнулся и молча чертыхнулся.

- Надеюсь, не в отдел смертей? - угрюмо пошутил я.

- Нет! - в тон мне ответил дядя Миша, - в отдел регистрации браков!

- Вот из-за таких как ты, дядь Миш, и назвали женитьбу - БРАКОМ! - настроение мое падало куда-то в пропасть безнадеги, поэтому я даже начал слегка хамить дяде Мише, чего никогда себе не позволял. - Да ты сам подумай! Ну куда ты ей! Ей наверняка твои деньги снятся!

Опять посидели мы, играя в молчанку, и разошлись - еще более недовольные друг другом. Мозги мои