— К сожалению, здесь немного сквозит гномик, помотав головой в своей красной вязаной шапочке. — Собственно говоря, это не удивительно, ведь лес стоит над огромной проПАСТЬЮ.
Когда он сказал слово «проПАСТЬ» я испугался — вдруг сейчас выйдет волк или лев. И вообще, мне стало страшно: если долго стоять тут и разговаривать, можно договориться до чего-нибудь ужасного. Поэтому я торопливо пробормотал:
— Я с большим удовольствием буду кушать блинчики с земляничным вареньем, если они все еще стоят в меню.
Тогда гномик широко заулыбался и провел языком по губам сначала в одну сторону, потом — в другую.
— Это очень Зрелое решение, особенно учитывая тот факт, что у меня в саду полно Зрелой земляники.
Но никакого домика и никакой земляники я не видел. Передо мной были деревья и сугробы, освещенные лунным светом.
— Где же твой домик в земляничнике?
— Он — среди лета, — сказал он. — Это недалеко, прямо за углом. Но туда нельзя идти в нижнем белье.
Он еще не закончил фразу, как я весь преобразился: на мне появились зеленые шелковые брюки и шелковая рубашка, красная как земляника.
Я был поражен, но сделал вид, что ничего особенного не произошло.
— Держись за мою руку, Кристоффер Поффер, — сказал он.
И тут меня осенило, я ведь еще не знаю, как его зовут, а мама говорила, чтобы я не ходил домой к незнакомым людям. Наверняка, это относится и к незнакомым гномам.
— Как тебя зовут? — спросил я.
Он протянул мне руку и учтиво поклонился.
— Зови меня просто Умпин.
Он взял меня за руку, и мы вместе вышли из зимы. Здесь, на другой стороне, был жаркий летний день. Взявшись за руки, мы стояли на том же самом месте, на берегу тритоньего пруда. Только теперь светило солнце.
Блинчики
— Что будем делать сначала, — спросил меня гномик Умпин, — ловить головастиков, а потом кушать блинчики с земляничным вареньем или наоборот?
Правильный выбор тут было сделать совершенно невозможно.
— Давай-ка поскорее скушаем эти аппетитные блинчики, пока кто-нибудь не убрал их совсем из меню, — сказал я.
— Терпеть не могу, когда клянчат, — сказал он. — Это единственное, чего мы, гномы, не выносим. А вообще-то, мы привыкли вытягиваться в струнку перед подлинными принцами Пофферами, мой прадедушка однажды так вытянулся, что сломался пополам.
Я молча уставился на него.
— А вообще, думай, что говоришь, — сказал он. — Однажды моей бабушке довелось услышать такую чепуховину, что от удивления у нее глаза на лоб полезли, да так, что совсем вылезли. И долго-долго катались по лесу. Вот почему здесь так много черники. А гномы никогда не едят блинчиков с черничным вареньем. Ну что ж, пойдем, мой домик тут неподалеку.
Мы углубились в чащу леса. И вскоре подошли к невероятно толстому дереву, такого я еще никогда не видел. Оно было очень толстое и в то же время гораздо ниже других деревьев вокруг. Наконец, я понял, что передо мной ствол или пень. Вокруг этого толстого ствола алело множество земляничек. Тут я догадался, что это и был домик гнома Умпина, а все эти кустики земляники и были его садом, но убедился в этом окончательно только тогда, когда он открыл дверцу в стволе.
— Кристоффер Поффер! — произнес Умпин торжественно. — Если можно так выразиться: добро пожаловать в мой дом!
Мы вошли, и я увидел, что внутри все очень маленькое. Только один раз в жизни я видел такой домик, это был кукольный дом в саду у Камиллы, моей двоюродной сестры, которая живет в Телемарке. Все здесь так напоминало обстановку внутри ее кукольного дома, что я даже испугался, а вдруг гномик пришел ночью и украл всю ее кукольную утварь. Но ведь отсюда так далеко до Телемарка. Нужно ехать много часов в машине, а гномы не могут водить машину. Нет, наверняка это просто случайное сходство.
Тут я заметил и большую гору блинчиков. Но они стояли не в каком-то там меню и даже не на плите, а на маленьком столике, рядом с банкой варенья.
Мы уселись на зеленые стулья и взяли себе по блинчику. Поскольку было столько разговоров о лесной землянике, мне захотелось узнать, было ли и вправду что-нибудь лесное в этом земляничном варенье. Лучше бы я об этом не спрашивал, потому что гномик погрустнел.
— Должен уточнить: я ем землянику только из своего сада. Но время от времени случается, что среди ягод попадаются такие зелененькие иголочки…
Он покачал головой.
— Кристоффер Поффер, — сказал он. — Я заключил торжественный договор со всеми лесными иголками, чтобы они держались подальше от моего садика. Одновременно я дал им разрешение залетать в нос и в уши всех маленьких принцев, которые откажутся кушать мое земляничное варенье.
Я тут же поспешил пообильней полить блинчики вареньем, потому что, как мне показалось, у меня зачесалось, засвербило в носу.
— Ну, как тебе понравились блинчики? — спросил он после того, как мы скушали по четыре, а может быть и по пять блинчиков.
— Очень вкусно, — ответил я.
Но гномику мой ответ не понравился.
— Ты кажется не расслышал, что я сказал, — заметил он.
— Как понравились блинчики, — ответил я. — И если кто-нибудь меня спрашивает: «Как тебя зовут?» Я отвечаю: «Кристоффер». Нельзя же ответить, например: «Мама обычно зовет меня домой по многу раз».
Если честно признаться, мне и в самом деле было невдомек, как я должен был ответить на этот вопрос.
— На пять с плюсом, — попытался было исправиться я.
Умпин бросился убирать со стола.
— Тогда ты кушаешь здесь блинчики в последний раз, — проворчал он. — Совсем недавно у меня в гостях был другой принц Поффер и сказал, что я — настоящий волшебник в отношении блинчиков, прямо на все сто.
И тут меня осенило.
— Конечно же, я имел в виду, что ты — волшебник на пять с половиной сотен.
Тут Умпин заплясал вокруг стола, подскочил ко мне и поцеловал в щеку.
— Ну, вот и хорошо, а теперь мы можем выпрыгнуть прямо в летний день и начать ловить головастиков.
И он схватил банку из-под варенья, которая стояла на лавке.
Головастики
