— Уже уходите? — пискнул канцлер. — А как же ланч…
— Мы возвращаемся в лагерь. Я буду есть вместе со своими людьми. — Ребекка бросила брезгливый взгляд на поднос в руках растерянного официанта. — И вам приятного аппетита — наслаждайтесь стейком из задницы гигантской ящерицы!
Глава 11
Ничего из вашего оборудования и инструментов не надо отнести в убежище? — спросила Эллиот, затягивая рюкзак. — Там было бы безопаснее.
Она сидела в доме на дереве и спокойно наблюдала за Уиллом, который совершенно бессмысленно перекладывал свои вещи с места на место. У него не было никаких причин находиться здесь, он просто хотел быть рядом с Эллиот.
Не дождавшись ответа, она поднялась и подошла к нему:
— Здесь надо оставить пару стволов и обоймы к ним. Остальное поднимем наверх.
— Да… да, конечно… — Уилл начал суетливо собирать вещи, потом остановился и посмотрел на Эллиот: — Я ничего не говорил отцу насчёт наших последних открытий.
— Не говорил?
Доктор Берроуз не проявил ни малейшего интереса к убежищу в скале, но Уилл прекрасно знал, что туннели его отец захочет осмотреть наверняка. Вход, арка с символами Древних — доктор Берроуз немедленно помчится осматривать их.
— Ты должен ему сказать. — Эллиот опустилась на колени и принялась раскладывать оружие. Как будто он не мог сделать этого сам… — Если туннель ведёт на тот уровень, где жила Марта, тогда для вас это, вполне возможно, дорога домой.
Уилл кивнул:
— Да, но, как и ты, я не хочу уходить отсюда. Как только отец вернётся на поверхность, он примется рассказывать о своих открытиях. Он хочет признания и известности. Он всё время об этом говорит. — Уилл нахмурился, стало ясно, что сложившаяся ситуация его сильно мучает. — И он заставит меня вернуться вместе с ним, потому что… ему же надо помочь нести все эти черепа, камни и артефакты!
— А может быть, для того чтобы присматривать за тобой и быть уверенным, что с тобой всё в порядке? — негромко перебила его Эллиот.
Уилл покачал головой:
— Ты сама знаешь, это не про моего отца. Есть идеи, которые настолько масштабны и значимы, что на пути к ним нельзя отвлекаться на других людей.
Уилл процитировал слова отца, которые тот произнёс перед тем, как они спустились в Дымящую Джин — ту самую Пору, которая и привела их в итоге в этот удивительный подземный мир.
Уилл уныло посмотрел на девушку, сидевшую рядом с ним.
— Нет никаких сомнений, что работа для него на первом месте. Она прежде всего. В том числе и прежде меня.
Эллиот кивнула. Уилл вдруг страшно заинтересовался собственным сломанным ногтём и быстро произнёс:
— И ещё я… Я не оставлю тебя здесь… одну!
Его голос слегка дрогнул. Эллиот, казалось, не придала его словам никакого значения.
— Посмотрим! — Она быстро поднялась с колен, держа в руках собранные рюкзаки, и хихикнула. — Давай посмотрим на всё с оптимистической стороны: возможно, кто-нибудь убьёт нас до того, как нам придётся принимать решение.
Уилл смотрел на неё в смятении. Он всё пытался дать понять Эллиот о своих чувствах к ней и одновременно не смутить ни её, ни самого себя, но она постоянно реагировала не так, как ему бы хотелось. Уилл подозревал, что она делает это нарочно.
Возможно, всё объяснялось очень просто: он просто не нравится Эллиот. Он для неё никакой не особенный. Наверное, это потому, что в Уилле нет для неё ничего загадочного… Они же последнее время постоянно живут рядом, бок о бок. Да и поразить её ему нечем — она сама умеет так много, что гораздо лучше них с отцом подготовлена ко всем трудностям. Уж она-то поражает его раз в десять посильнее, чем Уилл — её… Они оказались в непривычной, странной, почти нереальной обстановке, благодаря необычным обстоятельствам. Ещё хорошо, что всё сложилось именно так. Хотя, возможно, для Эллиот лучше было бы быть с кем-то другим…
— Честер… — еле слышно вздохнул Уилл.
И в голову ему снова полезли непрошеные мысли о том, что его отец ради своей неуёмной страсти к сенсациям и научным открытиям наплюёт на всё остальное… включая собственного сына.
Уилл повернул голову и посмотрел на пирамиду. Сквозь колышущуюся листву он видел, как отец копошится на одной из граней, карабкается вверх, словно гигантский паук. Продолжает исследовать надписи и рисунки, оставленные Древними… Паук, который сплёл паутину, и в ней напрочь запутался Уилл Берроуз.
Когда первый удар колокола гулко прокатился по Поре, миссис Берроуз очнулась и стала медленно выплывать из сумрачного сна, в котором провела последние дни. И хотя её сознание медленно вползало в непослушное пока тело — как рука в тесную перчатку, — она не шевельнула ни единым мускулом. Вместо этого она слушала. В прихожей Элиза и её мать надевали шляпы и пальто, болтая между собой…
— Она в полном порядке! — презрительно бросила Элиза, заглянув в дверь гостиной, где лежала миссис Берроуз. Затем обе женщины вышли из дома, негромко переругиваясь, что напоминало кудахтанье сердитых кур.
Вечерняя служба в церкви продлится несколько часов, это правило неукоснительно соблюдается в Колонии каждый вечер. Второй Офицер сегодня на дежурстве и вместе с семьёй на службу не пойдёт: отправится в церковь неподалёку от полицейского участка. Да и то только если не придётся сторожить какого-нибудь беднягу, пойманного на ерунде…
Прозвучал седьмой, последний удар колокола; кто-то пробежал по мостовой, тяжело топая; затем наступила полная тишина. Все обитатели Колонии — кроме немощных и совсем больных — были обязаны присутствовать на вечерней службе. Там читались проповеди, состоявшие из отрывков, взятых из «Книги Катастроф» — своего рода подземной Библии. Кроме того, эти службы предоставляли стигийцам прекрасную возможность контролировать население Колонии. Говорили, что во время службы по два стигийца дежурили у каждого входа в церковь, отмечая, кто пришёл, и следя за потенциальными смутьянами.
Когда Второй Офицер принёс миссис Берроуз в дом, Элиза даже настояла на том, чтобы и больную отвезти на службу, что и проделала, усадив миссис Берроуз в инвалидное кресло. Однако возле самой церкви их встретила толпа колонистов. Элиза пыталась не обращать внимания на выкрики: «Проклятые верхоземцы!» и «Нечестивые язычники!» — хотела объехать толпу, но в дверях церкви встали другие и попросту не пустили её внутрь. Стигийцы всё видели, но не вмешались.
Хотя в тот момент мозг миссис Берроуз всё ещё был сильно повреждён воздействием Тёмного Света и, на взгляд стороннего наблюдателя, она была практически неподвижна и ни на что не реагировала, сама она хорошо помнила волну ненависти и ярости, исходящую от толпы. Тогда ей показалось, что её мозг взорвётся, и из носа вдруг хлынула кровь.
Это было не просто носовое кровотечение — кровь хлестала так, словно где-то внутри лопнула артерия. Пока перепуганная Элиза пыталась остановить кровотечение, взбудораженная толпа орала: «Истекай кровью, свинья!»
Утратив всякую надежду попасть на службу, Элиза была вынуждена вернуться домой, а возбуждённая толпа сопровождала её до самой двери.
К счастью, с тех пор Элиза больше не делала попыток взять её с собой, чему миссис Берроуз была
