— Неважно… поторопись, пожалуйста! — простонала Ребекка-один. — Чувствую себя ужасно!
— Прости.
Ребекка-два торопливо шагнула вперёд. Дорога была покрыта не асфальтом и не гудроном, которые неминуемо расплавились бы под здешним палящим солнцем, а забетонирована. Светлая и довольно ровная, она была проложена с большой тщательностью и выглядела почти идеально. Вполне возможно, что за неё отвечали государственные дорожные службы… но в любом случае тот кто заботился о дороге, очень любил порядок.
Ребекка-два упорно держала курс на скопление труб за стеной, однако вскоре заметила ещё один промышленный комплекс, чуть вдалеке от дороги. Этот комплекс состоял из больших строений, сверкающих стеклом и сталью. Были видны колонны и целый лес блестящих труб. Белые клубы пара или дыма то и дело вырывались из них, словно весь комплекс негодовал на тех, кто заставил его работать в такую жару.
По ровной дороге идти было удобнее и легче, так что Ребекка-два приободрилась. Вскоре она увидела, что стена заканчивается как раз возле сверкающего комплекса. Дойдя до угла, она увидела, что дорога поворачивает налево и превращается в двухполосное шоссе, посередине которого в ряд высажены пальмы.
Воздух над ним был раскалён до такой степени, что даже серебрился, словно ртуть. Ребекка-два тщетно напрягала зрение — людей нигде не было, только у обочины виднелась одна-единственная машина, к которой она и поспешила, по пути отметив, что тротуары чисто выметены, а усаженная пальмами полоса выглядит довольно ухоженной. Это обстоятельство, а также то, что завод был явно действующий, подсказывало, что рано или поздно людей она встретит, а значит, её сестре будет оказана помощь.
— Это машина… — протянула она неуверенно, подходя к машине. — Но какой марки?
Осторожно опустив сестру на мостовую, она принялась обследовать автомобиль. Как будто обычный «жук» — так ей показалось, — однако немного больше и приземистей, чем привычные «фольксвагены» Верхоземья, и с другими фарами. Серебристого цвета, без единой царапины или вмятины, но явно не новый. Прикрыв рукой глаза, Ребекка всматривалась в тонированные стекла, пытаясь разглядеть внутреннее устройство машины. Оно оказалось довольно простым: стальная приборная доска с обычными спидометром, часами и датчиками. Девушка подёргала дверь со стороны водительского места, но она оказалась заперта. Остановившись возле переднего колеса, Ребекка уставилась на эмблему на колпаке и пробормотала:
— Да, это «фольксваген»… Но я никогда не видела такой модели.
Услышав какой-то шум, она быстро выпрямилась и посмотрела на дорогу перед собой. Даже сквозь жидкое марево горячего воздуха она разглядела очертания большого грузовика, только что сбросившего скорость и поворачивающего на перекрёсток.
— Давай, сестричка! — пробормотала Ребекка-два, поднимая сестру. Та пробормотала что-то неразборчивое. Лицо Ребекки-один было белым как бумага, только под глазами залегли чёрные круги.
— Сейчас нам помогут. Потерпи.
Ребекка-два искренне надеялась, что это правда и в конце улицы их ждёт та самая помощь, в которой они так отчаянно и так срочно нуждались!
Честер осторожно высунулся из спальника. Солнце уже встало, но он понятия не имел, какой сейчас час. Посмотрев сквозь ветви шалаша, Честер решил, что Марта мирно спит в своём спальнике. Больше всего она напоминала кучу грязных тряпок, сваленную на траву. В принципе Честер так о ней и думал. Несколько мгновений он настороженно наблюдал за спящей, не двигаясь и не издавая ни звука.
Он убеждал себя в этом, слишком хорошо помня, как она вела себя, пытаясь спасти от предполагаемой атаки Пресветлого. Это оказалось последней каплей, и он не намерен был больше терпеть её идиотское по — ведение.
Он решился и выскользнул из спальника и шалаша, стараясь не издать ни единого звука.
Честер снова заглянул в шалаш Марты. План его был прост. Он собирался добраться до своего дома в Лондоне. Даже если весь этот путь придётся проделать пешком. Поскольку у него не было ни гроша, никакого другого способа добраться до дома всё равно не было, разве что поймать попутку. Либо сдаться властям, но Уилл всегда предостерегал от этого, утверждая, что стигийские агенты повсюду. Будущее выглядело туманным и ненадежным, но это было всё равно лучше, чем остаться с Мартой.
Все его суставы протестующе взвыли, когда он вскинул рюкзак на спину и на четвереньках пополз прочь от шалаша, морщась и гримасничая, когда сухие листья шуршали под его руками и ногами.
Он прополз несколько метров и оглянулся, чтобы в последний раз удостовериться…
— Хорошо спал? — дружелюбно поинтересовалась Марта у него за спиной.
От неожиданности рука соскользнула, и Честер упал лицом в сухие листья.
Она сидела в тени ветвей громадного дерева. Позади неё на земле рядком лежали ощипанные тушки, и ветерок лениво шевелил оставшиеся на них пух и перья. Словно какой-то уродливый гигант, забавляющийся с игрушкой, Марта вытянула перед собой ноги и увлеченно ощипывала четвёртую птицу. Кажется, это был голубь.
— Э… да… — выдавил Честер, не сводя глаз с последних перьев, облетавших с тушки под сильными пальцами Марты.
— Легко ловить этих глупых верхоземских тварей! — небрежно сообщила Марта, кладя голубя к его собратьям. — А ещё я нашла грибочков.
Она кивнула на небольшой кулёк, стоявший рядом с тушками.
Когда она занялась костром и приготовлением добытой дичи, Честер заметил, что получается у неё не слишком ловко. Однако гораздо больше его волновало, заметила ли Марта, что он пытался от неё сбежать.
Ребекка-два продолжала свой путь, пока не вышла к открытым воротам в очередной стене. Улица на этом не заканчивалась, девушка видела её продолжение за воротами. И в конце этого продолжения смутно проглядывала очередная арка очередных ворот…
Она вошла в ворота.
Раздался глухой раскат грома, начался дождь. Ребекка слышала шипение капель, падавших на раскалённую мостовую. Её сестра пошевелилась и прошептала:
— Хорошо как…
Она жадно открывала пересохший рот, пытаясь ловить капли дождя. Однако Ребекка-два почти не замечала дождя, даже когда он превратился в настоящий ливень. Она стояла в воротах, потрясённая тем, что видела перед собой.
Дома. Машины. Люди.
— Великий Боже! — прошептала она.
Это мог быть любой европейский город — архитектура не самая современная, однако все дома и магазины по обеим сторонам улицы в хорошем состоянии. Девушка двинулась вперёд, неся сестру на спине и то и дело оглядываясь, поскольку шла она по середине широкой и оживлённой улицы. До неё доносились звуки музыки — высокие пронзительные трели трубы, — и Ребекка-два смогла даже понять, откуда они идут: из открытого окна ближайшего дома.
— Нет фонарей! — пробормотала она, заметив, что в этом мире дневного света нет уличного освещения.
Она подошла к одному из домов. Судя по всему, это было офисное здание — на всех окнах были опущены жалюзи. Возле двери висела небольшая медная табличка. Ребекка прочитала:
—
— Немецкий язык… Дантист… — прошептала Ребекка-один, приоткрывая глаза. — Очень кстати для моих выбитых зубов.
Ребекка-два собиралась ответить и повернула голову, но в этот момент увидела человека. Из дверей соседнего дома вышла женщина с двумя малышами. Она неловко спускалась с невысокого крыльца,
