След в океане

Куда ни ехать, ни идти,
В любом столетии, в любое время года,
Разъединяют нас пути, объединяет нас,
Объединяет нас лихая непогода.
О, как друг к другу мы добры,
Когда бесчинствует распутица на реках!
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

Какая общность в этом есть?
Какие зыбкие нас связывают нити?
Привычно чокаются здесь
Поэт с фельдъегерем,  — гонимый и гонитель.
Оставим споры до поры, —
Вино заздравное — печали лучший лекарь.
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

Пора прощаться нам, друзья,
Окошко низкое в рассветной позолоте.
Неся нас в разные края,
Рванутся тройки, словно лайнеры на излете.
Похмелье карточной игры,
Тоска дорожная да будочник-калека,
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

1976 г.

Москва

ВСПОМИНАЯ ФЕЙХТВАНГЕРА

По-весеннему солнышко греет
На вокзалах больших городов.
Из Германии едут евреи
Накануне тридцатых годов.
Поезд звонко и весело мчится
По стране безмятежной и чистой,
В воды доброго старого Рейна
Смотрят путники благоговейно.
Соплеменники, кто помудрее,
Удивляются шумно: «Куда вы?
Процветали извечно евреи
Под защитой разумной державы.
Ах, старинная Кельнская площадь!
Ах, Саксонские светлые рощи!
Без земли мы не можем немецкой, —
Нам в иных государствах — не место».
Жизнь людская — билет в лотерее, —
Предсказанья — не стоят трудов.
Из Германии едут евреи
Накануне тридцатых годов.
От Германии, Родины милой,
Покидая родные могилы,
Уезжают евреи в печали, —
Их друзья пожимают плечами.

1978 г.

ПЕСНЯ ЗАКЛЮЧЕННОГО

И. Губерману

Знакомые граждане и гражданки,
Передаю вам пламенный привет.
Спит вся Москва, и только на Лубянке
Не гаснет свет, не гаснет свет.

Нас с детства учат мудрости привычной:
Не трогают тебя, и ты не тронь.
А мы стремимся к правде горемычной,
Как бабочки стремятся на огонь.

Мне у барака сумрачные ели
Придется наблюдать еще не раз.
С тобой давно мы в том огне сгорели,
А кто-то в нем сгорает и сейчас.

Мне век не знать ни бабы, ни полбанки,
Назад дороги не было и нет.
Спит вся Москва, и только на Лубянке