попросила, чтобы он беспокоил ее исключительно в случае серьезных предложений.
Вебер был пунктуален. Клара собиралась уходить.
– Шье-шье, – придержал он ее руку с ключами. Опять у него холодные пальцы.
– Простите? – Клара не испытывала к нему негатива, несмотря на то что он ассоциировался в ее мыслях с утомительными визитами потенциальных покупателей. – Ах да! Шье-шье, – повторила она «спасибо» по-китайски. – Извините, мне, должно быть, следовало вчера отдать ключи вашей жене.
Он покраснел.
– Не понимаю. – Он никогда не говорил о жене, не носил обручального кольца. – Завтра я вывешу в окне баннер.
– Шье-шье, – и она сбежала вниз по ступенькам, а на повороте съехала по перилам, держа руки в карманах с крошками любимого
Она вновь была девчонкой, которая удрала из дому, оставив взрослых с их сложными, запутанными делами – Вебер, его жена… Клара проигнорировала длиннющий нудный ряд истершихся от времени ступеней. Она все еще четко помнила, где из перил торчит железный прут, где можно потерять равновесие и где безопаснее всего спрыгнуть.
Клара открыла глаза. Оказалось, она чуть было не налетела на сгорбленного соседа с таксой.
– Здравствуйте, пани доктор, – как-то осуждающе произнес он, глядя на непослушную девчонку в трауре.
«Вебер слишком уж нахально отвечает взаимностью на мою симпатию», – подумалось Кларе, пока она ждала трамвая, идущего в центр. Слишком уж подолгу смотрит ей в глаза, а у самого зрачки расширены. Слишком уж близко подходит к ней. Не похоже, чтоб он был мужем той женщины, которую она видела вчера.
Агентство уже закрывалось, женщина возилась с дверной решеткой, пытаясь ее опустить. Она повисла на ней всем телом, но там, видимо, что-то заело, и женщина во взъерошенной шубе болтала над землей ногами в «казачках». Наконец она спрыгнула – прямиком в лужу, обрызгав себя и подошедшую Клару. Чертыхнувшись, женщина снова отперла двери и зажгла в офисе свет.
Клара заглянула внутрь. На сегодня они с Вебером не договаривались – встречались всегда у нее, когда он приводил клиентов. Сейчас Кларе просто было по дороге – возвращалась от слесаря, изготовившего дополнительный комплект ключей. Подбросить бы их сейчас в агентство – тогда завтра можно будет отлучиться из дому, ведь у нее так много дел, которые необходимо уладить перед отъездом.
– Я опоздала – можно ли оставить у вас ключи? – Они были еще теплые – только-только со шлифовального станка.
– Для кого? – Губы женщины слиплись от помады.
– Для пана Вебера.
Женщина не пропустила Клару внутрь, просунула под решеткой руку с пластиковым пакетом, набитым не то пещами, не то тряпками.
– А вы… – заикнулась Клара. Она вряд ли решилась бы доверить ключи уборщице.
– Его жена.
Отдергивать руку было неприлично, и Клара поглубже сунула ее в протянутый пакет, однако, усомнившись, спрятала ключи в собственную перчатку, прежде чем успела осмыслить, что делает. Эта шкварка не вызывала у нее ни малейшего доверия. Возможно, она и говорит правду, возможно, действительно является женой Вебера – в конце концов, пару иногда создают совершенно несхожие между собой люди… Шкварка, как правило, остается в тени, в тылу – такой себе мешок с деньжатами. Он же – лощеная витрина. Кто знает, может, мафия продала Вебера этой бабище – тогда у него дурная карма, усмехнулась Клара, выходя из трамвая. Ведь он, кажется, верит в переселение душ и во всякую подобную дребедень – сам же говорил, что теория реинкарнации, по его мнению, весьма логична.
– Ах, вот ты где! – Клара поперхнулась крекером от неожиданности, прежде чем увидела, что ее обвили рукава темно-синего плаща Минотавра.
Засмотревшись на витрины Свентокшиской, она не заметила его роскошной шевелюры с проседью, хотя он и возвышался над уличной толпой. Да и снег к тому же приглушал шаги.
Вот и остались они наедине – что дальше? Начинать потрошить свои чувства в стерильной белой операционной?
Он потянул Клару за шарф. У нее потекли слезы.
– Я очень, очень любил твою маму.
Он не смог приехать на похороны, зато прислал самый большой венок – один из тех бесполезных, украшенных цветами спасательных кругов, которые могильщики бросают на свежий холм.
– Забери кровать, – попросила она.
– Отдай лучше в больницу, там пригодится.
– Угу… – Ей едва удавалось не разрыдаться.
– Клара, милая, никто бы не смог сделать больше, чем ты. Ты ей помогала всем, чем могла.
– Морфий ей помогал, а не я.
Он увлек ее в сторону кафе на углу Нового Света. Когда они вошли, он выбрал столик подальше от окна, около фортепиано.
– Холодно? – Он обтер ее замерзшие, мокрые от слез щеки. – Съешь что-нибудь горяченькое? – Он поманил официантку.
– Нет, чая вполне достаточно.
– Рад тебя видеть. Возьми по крайней мере глинтвейн.
– Чай с пончиком, пожалуйста.
– Ты похудела. Я о тебе беспокоюсь. Я слышал…
– Ничего, я справляюсь, – перебила она его.
– У Кавецкого? – с сочувствием спросил он.
– В четверг я улетаю в Китай.
Он взял бутылку коньяка с тележки проходившей мимо официантки.
– Сделай хотя бы глоток, – пододвинул он к ней рюмку. – Неужели ты хочешь быть какой-то знахаркой? Почему ты не сказала, что идешь работать к этому…
– Между прочим, он профессор.
– Иди лучше ко мне, у меня ты будешь прилично зарабатывать, по крайней мере кое-чему научишься.
– О да-а, – Клара выпила коньяк.
Она не любила алкоголь – пьянела даже от одного бокала пива. Но сейчас ей хотелось показать ему, что в ней хоть что-то изменилось. Хорошо бы продемонстрировать еще и выдержку.
Она не слышала, что он говорил, – видела только, как двигаются его капризные губы – губы гурмана. Если рядом не оказывалось изысканного блюда или нежной женской кожи, он готов был дегустировать и воздух.
– Ты мне не звонишь, потому что скучаешь по мне, – произнес он с теплотой в голосе.
– Что?
– Мы так одиноки. Но ты ведь сама сказала: все кончено… Что ж, я понимаю. Знаешь, когда меня одолевает искушение позвонить тебе, я отправляюсь бегать. Изматываю себя бегом.
Лабиринт Минотавра, как и полагается, был полон ловушек и тупиковых коридоров. Клара уже давно отказалась от идеи проследить его извилистые ходы.
– И ты в неплохой форме.
Он не уловил издевки.
– Ты покраснела.
– Дело в коньяке. Я должна идти.
– Клара, отбросим эти глупости, ведь это так редко бывает… У меня вот никогда… Нет, в самом деле, это такая редкость, когда два человека не просто рядом, а именно вместе… Поверь мне.
– И что я должна тебе сказать?
– Ничего, мне достаточно смотреть на тебя. Ты так красива…