И рассказал еж Кирюха, как собирал он утром около реки улиток да зазевался, а лиса Лариска тут как тут. Свернулся еж клубком, выставил свои колючки — не приступиться. Но лиса Лариска тоже хитрая, стала потихоньку, чтобы не уколоться, ежа Кирюху к воде подталкивать, по травке катить. Чувствует еж, что плохи его дела, пропадает, а поделать ничего не может. Бежать ему нельзя, лиса сразу кверху животом перевернет. Как быть? Хорошо, что перед самым берегом песчаная горка была, она и выручила ежа — докатит его лиса до половины, попытается лапами перехватить, а он по песку и скатится назад. «Ладно, — сказала, намучившись, лиса Лариска, — я тебя, еж Кирюха, около воды подкараулю, когда в жару пить придешь. Уж тогда обязательно съем!»
Вот какая история с ежом Кирюхой вышла — едва спасся он и еле живым домой дошел.
— Надо нам проучить лису Лариску, — сказал заяц Коська.
— Надо, надо проучить лису Лариску, — согласился еж. — А как проучить?
— Да, как?
— Давай думать, — сказал еж Кирюха.
— Да, давай думать, — согласился заяц Коська. Сели они в тени под кустом, чтобы не так жарко было, и стали думать. Час прошел — думают. Жарко вовсе становится, обедать пора, а они все думают. Иногда разговаривают:
— Придумал?
— Не придумал.
— Ну, давай дальше думать.
— Пообедать надо, — говорит заяц Коська. — А то я про лису Лариску думаю, а сам все капусту вижу.
— Нет, не пойдем обедать, — не согласился еж. — Как поешь, так спать хочется.
Так и обед прошел. Солнышко совсем к лесу спускаться стало, на самые верхушки деревьев, будто посмотреть решило — чего это еж и заяц все сидят и сидят? И уж совсем длинные темные тени от елок и березок потянулись, когда еж сказал:
— Придумал! Около старого партизанского дота большой моток колючей проволоки лежит. Видел?
— Видел, — сказал заяц Коська.
— Надо, чтобы лиса Лариска на эту проволоку животом попала. Колючки ржавые, их много-много. Вот попищит лиса Лариска!
— Да-а, — сказал заяц Коська, — не попадет она. Чего ей на проволоку бросаться?
— А мы ее в траву под кустик подкатим, — сказал еж, — и на ней сверху заячьи уши приладим. Лариска подумает, что это ты, заяц Коська, под кустом сидишь, и ка-ак прыгнет!
— Да-а, — сказал заяц Коська, — а где это ты заячьи уши возьмешь? Мои, что ли, отрежешь? Так я не дам.
— Уши мы из бересты сделаем, в смоле обваляем, заячьей шерстью облепим. Как настоящие будут!
Так и решили сделать. Побежали, сразу пообедали и поужинали, а с утра за дело принялись. Бобер Борька своими острыми зубами из березовой коры заячьи уши сделал, еж Кирюха их на сосновом пне смолой обмазал, а заяц Коська шерстью обвалял — у них дома после линьки много осталось. После этого они половину дня колючую проволоку под куст катили, поцарапались малость. Ну, ничего, все как надо получилось. На проволоку заячьи уши привязали, а еж внизу лег да и пошевеливает их. Со стороны если посмотреть — ну настоящий живой заяц в траве сидит!
Перед вечером лиса Лариска на охоту вышла, думает — мышь поймаю, поужинаю перед сном. Идет она и видит — заячьи уши из травы торчат, пошевеливаются. «Ага, — засмеялась тихонько лиса Лариска, — это, видно, глупый заяц Коська под кустом заснул, только ушами от комаров подергивает. Вот как хорошо собиралась я мышь ловить, а теперь зайца съем!»
Нырнула лиса Лариска в траву, стала, чтобы зайца не спугнуть, на животе подползать. Ближе, ближе, ближе. Да как прыгнет, да как закричит:
— Караул, убивают!
Это она животом и лапами на колючую проволоку попала. Заяц Коська, который за стенкой дота сидел и посматривал, как услышал крик, так перепугался и со всех ног домой побежал. А еж Кирюха зафыркал, засмеялся:
— Ага, лиса Лариска, попалась! Будешь знать, как на ежей да зайцев охотиться!
И пока лиса раны зализывала, тоже ужинать домой пошел.
Очень довольны были еж Кирюха и заяц Коська, что лису Лариску проучили. Всем они об этом рассказывали и все в лесу смеялись. А лиса Лариска пришла домой ободранная — на животе и на лапах царапины, из хвоста клок выдран.
— Что это ты, подралась с кем? — спросила ее мать.
— Нет, это я проволочного зайца поймала! — захныкала лиса Лариска.
— Молодая ты и бестолковая, — сказала мать. — Проволочных зайцев не бывает. Обманул тебя кто- то.
Так заяц Коська и еж Кирюха отомстили лисе Лариске. С тех пор она бояться стала, увидит над травой заячьи уши, остановится и думает — а вдруг это проволочный заяц? А пока она стоит и думает, настоящий живой заяц и убежит!
Как ежа Кирюху лечили
Встал еж Кирюха, позавтракал, пол в доме подмел, гулять собрался. А небо тучами заволокло, пасмурно стало. «Дождь может пойти», — решил еж Кирюха и остался дома.
Сидит, скучает. Думает: «Кто мне в лесу настоящий друг, кто враг? Проверить бы всех сразу. А как проверишь?» Думал, думал, даже голова побаливать стала. Но придумал: «Скажу, что заболел я, погляжу, что из этого будет».
Сказано — сделано: лег еж Кирюха, одеяло из травы натянул, только нос и глаза видны. Лежит и охает:
«Ох, заболел я! Ох, заболел я!» И пошла по лесу весть, полетела — еж Кирюха сильно заболел, помереть может. Синица услышала, белке Ленке рассказала, белка — зайцу Коське. Все узнали. Первой белка Ленка прибежала:
— Здравствуй, еж Кирюха! Заболел ты, что ли?
— Ох, ох, ох! — застонал еж Кирюха. — Живот болит, в голове стучит, кости ломит, в боку колет!
— Я тебе помогу! — сказала белка Ленка.
Побежала она, принесла самую большую шишку с самой большой елки:
— На вот, ешь. И сытым будешь, и витаминов много. Мы, белки, всегда шишками лечимся!
— Спасибо, белка Ленка, — сказал еж. — Добрая ты. А шишку на стол положи, я ее потом съем, сейчас аппетита нет.
Еж Кирюха никогда шишек не ел, в рот не брал, но белка Ленка об этом не знала. Да и не в шишке дело, забота важна.
Потом пришел заяц Коська:
— Здравствуй, еж Кирюха! Заболел ты, что ли?
— Ох, ох! Живот болит, в голове трещит, ноги ломит, в бок колет!
— Сейчас мы тебя выстукаем, выслушаем, температуру измерим, кровяное давление проверим, — сказал заяц Коська.
И принялся за дело — термометр ежу в рот сунул, по животу лапой постукал, глаза посмотрел, за ногу подергал.
