Оставшись один, мистер Бантинг проследовал к своей излюбленной скамейке и закурил трубку. Еще два дня до уик-энда, думал он. Уик-энд — в этом был сейчас весь смысл его существования; он считает дни до конца недели, и жизнь на покое рисовалась ему как непрерывная цепь суббот и воскресений.
Пока мистер Бантинг сидел на садовой скамейке, настроение его поднялось, магазин Брокли остался где-то далеко позади, и он почувствовал, что снова становится самим собой. «Сада солнечный покой», — мысленно продекламировал он, задумчиво попыхивая трубкой; или, как частенько цитирует Кордер: «Сад сияет, та-та-та-та, сад цветущий — божий рай». Ловко они закручивают, эти поэты, подумал он.
Увидев в окне гостиной Эрнеста, он поманил его к себе...
— Скажи, Эрнест, сколько времени понадобится на окончательное оформление купчей?
Этот вопрос, повидимому, обнаружил пробел в познаниях Эрнеста. Из его слов можно было понять только, что все зависит от обстоятельств.
— Мне казалось, что ты как раз это изучаешь.
— Ну да, — кровь мгновенно прилила к его лицу. — Но, видишь ли, продажа недвижимости, строго говоря, не входит в компетенцию бухгалтера. Это относится к передаче имущества.
— А-а! — сказал мистер Бантинг, после чего последовала пауза, во время которой он подумал: «Чем меньше разговоров о бухгалтерии, тем лучше».
— В купчей крепости должен быть обозначен срок. Через несколько дней тебе должны прислать ее на подпись.
— Понимаю. Запомню. Спасибо, Эрнест, — сказал мистер Бантинг, давая понять, что аудиенция закончена.
Эрнест, однако, не пожелал понять намек. Он решил, что вопрос отца — это прелюдия к более серьезным переговорам. Отец вызвал его в сад, заговорил о его занятиях бухгалтерией и о продаже недвижимости. Быть может, эти деньги в конце концов все уладят? Почему же тогда он ничего не говорит? Волнение Эрнеста дошло до предела, стоять так перед отцом было глупо, и он внезапно уселся на самодельную скамью рядом с мистером Бантингом и с натянутым видом закурил папиросу. Но он все еще чего-то ждал, нервничая и заражая своим волнением отца; который изо всех сил старался придумать какую-нибудь тему для разговора, не имеющую отношения к спорам о карьере.
— Ты бы как-нибудь подвязал эту рябинку, Эрнест.
— Непременно, папа. Я думаю, недели через три, самое большее, продажа будет закончена.
— Надо надеяться.
Они молча курили. Мистеру Бантингу показалось, что его жена выглядывает в окно из-за занавески. Он искоса взглянул на Эрнеста — тот сидел неподвижно, напряженно глядя перед собой; он ждал, явно ждал, что вот сейчас с ним заговорят или что заговорит он сам. Изведя три лишние спички на свою трубку, мистер Бантинг неожиданно спросил:
— Слышал ты когда-нибудь о капиллярном присасывании, Эрнест? Капилляция, понимаешь? Не имеет никакого отношения к капитуляции. Капиллярное присасывание?
При этом вопросе Эрнест вздрогнул и очнулся. — Я знаю про капиллярность, — неуверенно пробормотал он после паузы.
— Нет, не то, — капиллярное присасывание. Вода поднимается по шерстяной нитке.
— А это, по-моему, называется адсорбция.
— Я так и знал, что он все врет. Это капиллярное присасывание выдумал наш Оски, он так тыкву выращивает. Я сказал ему, что капилляр — это кровяной сосуд. Кто же этого не знает!
— Собственно, это значит «волосяной». От латинского
— Да нет же, Эрнест, причем тут волос? Это кровяной сосуд. Я смотрел В «Домашнем лекаре».
— Ну, конечно, капилляр — это кровяной сосуд, папа, но вместе с тем и все, что похоже на волос.
— И шерстяная нитка, значит, тоже?
Ответа не последовало; Эрнеста загнали в тупик.
— Тогда, может быть, Оски и прав, — разочарованно сказал мистер Бантинг. — Шерсть ведь тоже вроде волос, верно? Я хочу сказать, что у овец волос нет. У них шерсть вместо волос.
— Вечно этот Оски спорит, — проворчал мистер Бантинг, зажигая еще одну спичку. — И все-то он знает. Ясное дело, это адсорбция. Тебе лучше знать, тебя этому учили. Ну, пойдем ужинать. Не позабудь про рябину.
— Нет, не забуду, — заверил его Эрнест, но голос его звучал глухо.
Миссис Бантинг, поджидавшая их, распахнула перед ними дверь. Она встретила их слишком сияющей улыбкой. — Приятно побеседовали? — спросила она сладким голоском и бросила на сына вопросительный взгляд (не укрывшийся от мистера Бантинга).
— Очень приятно побеседовали, а теперь собираемся так же приятно поужинать, — бодро ответил мистер Бантинг, всем своим видом показывая, что он не желает ничего замечать.
Эрнест покачал головой: — Ничего не вышло. Даже Джули и Крис, валявшиеся на диванах с журналами в руках, выжидательно привстали.
— Ну, как, уломал его?
Эрнест покачал головой: Ничего не вышло. Даже заикнуться не дал.
— Что это с ним? — спросил Крис. — Что он собирается делать с такой кучей денег?
— Копить будет, должно быть, — ответил Эрнест. — Запихнет их на книжку и будет получать по два процента годовых. Голову даю на отсечение, ни одного пенса не истратит ни на нас, ни на маму. Даже на себя и то не истратит.
— А мне он обещал заплатить в школу ритмопластики.
— Что-о?
Оба брата уставились на Джули. Удивление сменилось завистью, потом возмущением против такой несправедливости, затем гневом и, наконец, уверенностью, что мистер Бантинг рехнулся основательнее, чем они думали.
— Ну и ну! — воскликнул Эрнест.
— А почему бы и нет? — спросила Джули.
— Да что такое ритмопластика по сравнению с карьерой мужчины? — спросил Эрнест. — Пустая трата времени.
— Много ты понимаешь.
— Это все потому, что ты девчонка, — глубокомысленно разъяснил Крис. — Он всегда делает для тебя больше, чем для нас. Ну, а во что ему это обойдется?
— Не имею ни малейшего понятия, — ответила Джули надменно.
— Ритмопластика! — язвительно повторил Эрнест. — Ручаюсь, что он даже не знает, что это за штука. Кстати, что это такое?
— Искусство задирания ног, — ответил Крис. — Довольно любопытное зрелище. Знаешь, Эрнест, это в общем хороший признак. Если старик раскошелился для Джули, ему придется раскошелиться и для нас. Так или иначе, я покончил со своими банковскими делами. Старого черта Теофилуса я отправил сегодня утром на чердак, и надеюсь, что его там съедят мыши. Теперь я принимаюсь за технику, настоящую научную технику.
Он извлек из кармана несколько довольно помятых из засаленных бумажек. — У мистера Ролло есть приятель, который может устроить меня учеником на авиационный завод. Мне нужно только внести залог и пройти заочный курс, о котором вот тут написано, после чего я стану авиаконструктором. Может быть, даже в министерстве авиации буду работать. Послушай, что тут сказано:
«С каждым годом нужда в квалифицированных техниках возрастает: Ни одна область не представляет такого широкого поля деятельности для молодых людей, чувствующих склонность к техническим наукам».
— Да, вот это его заинтересует. Ты уже показывал ему?
— Покажу, как только совершится эта продажа. В конце концов для залога мне нужно всего каких- нибудь сто фунтов.
— Ужинать, — возвестила миссис Бантинг.
