много о себе думающим, и М. Ю. в свою очередь говорил о Россильоне: «не то
немец, не то поляк, — а то, пожалуй, и жид». Что же было причиною этой
обоюдной антипатии, мне неизвестно.
№ 2. С. 474—475
То, что во время похода и начальствуя над командою «дороховских
молодцов» Лермонтов казался нечистоплотным, вероятно, зависело от того, что он
разделял жизнь своих подчинённых и, желая служить им примером, не хотел
дозволять себе излишних удобств и комфорта.
Первое дело, в котором пришлось участвовать Мамацову и которое
составило ему репутацию лихого артиллерийского офицера, произошло 11 июля,
когда войска проходили дремучий гойтинский лес... и здесь-то, на берегах
Валерика, грянул бой, составляющий своего рода кровавую эпопею нашей
кавказской войны. Кто не знает прекрасного произведения Лермонтова,
озаглавленного им «Валерик» и навеянного именно этим кровавым побоищем.
Выйдя из леса и увидев огромный завал, Мамацов со своими орудиями
быстро обогнул его с фланга и принялся засыпать гранатами... Возле него не было
никакого прикрытия. Оглядевшись, он увидел, однако, Лермонтова, который,
заметив опасное положение артиллерии, подоспел к нему с своими охотниками.
Но едва начался штурм, как он уже бросил орудия и верхом на белом коне,
ринувшись вперёд, исчез за завалами. Этот момент хорошо врезался в память
Константина Христофоровича. После двухчасовой страшной резни грудь с грудью
неприятель бежал.
Да, это было славное дело 11 июля. Вся Чечня поджидала нас у ручья
Валерик (по-чеченски «ручей смерти») и заняла укреплённую позицию с центром
и двумя флангами... под предводительством самых грозных вождей этой страны.
Это был хороший момент, когда мы бросились в атаку. — Куринцы под звуки
музыки бросились в середину под градом пуль, взяли приступом завалы, где
произошла настоящая бойня. У нас вышло из строя 23 офицера и 345 солдат,
чеченцы потеряли 600 своих, прошла неделя, пока мы собрали наших жертв
фанатизма. Среди них из гвардейских один убит и четверо ранено, между другими
Глебов, конногвардеец... Это самое красивое дело, которое я видел на Кавказе, и я
счастлив, что в те несколько дней, которые я провёл на левом фланге, мне удалось
быть его свидетелем.
АН СССР, 1948. Т. 45—46. С. 721
Во время штурма неприятельских завалов на реке Валерик имел
поручение наблюдать за действиями передовой штурмовой колонны и уведомлять
начальника о ее успехах, что было сопряжено с величайшею для него
[Лермонтова] опасностью от неприятеля, скрывавшегося в лесу за деревьями и
кустами, но офицер этот, несмотря ни на какие опасности, исполнял возложенное
на него поручение с отличным мужеством и хладнокровием и с первыми рядами
храбрейших ворвался в неприятельские завалы.
Генерал
по:
