Я уже говорил, что Александр Невский занимает особое место среди выдающихся деятелей отечественной истории. Достаточно произнести это имя, как перед глазами даже самого неосведомленного в истории россиянина возникает образ благородного князя, посвятившего себя защите Руси. И не беда, что одним он является в облике Николая Черкасова, другим так, как изобразил его Павел Корин, третьим профилем на ордене Александра Невского (впрочем, это тоже портрет Н. Черкасова в роли Александра Невского!), а четвертым в словах житийной повести XIII в. «О житии и о храбрости благовернаго и великаго князя»). Главное в другом. Для подавляющего большинства соотечественников он олицетворение мужественного борца против агрессоров, покушавшихся на свободу и независимость нашей родины.
Практически любой не задумываясь вспомнит и главные победы Александра Невскую битву 1240 г. и Ледовое побоище, происшедшее двумя годами позднее. Причем в памяти обязательно всплывет и такая любопытная деталь: князю тогда было всего восемнадцать двадцать лет.
Однако если не удовольствоваться этим и продолжить допрос своей исторической памяти, выяснится поразительный факт. Почти никто не сможет ответить, когда умер Александр Ярославич, чем он занимался во второй половине жизни, наконец почему, несмотря на полный, как нам помнится, разгром, немецкие рыцари еще не одну сотню лет, вплоть до Ивана Грозного, продолжали тревожить северо-западные границы Руси?
Что-то здесь не так. Как говорится, концы с концами не сходятся. Но не будем торопиться и еще раз внимательно прочитаем труды историков, сверим их выводы, характеристики и оценки со свидетельствами источников.
Основы мифа об Александре Невском были заложены уже вскоре после смерти знаменитого князя. Приблизительно в 80-е гг. XIII столетия начал формироваться культ князя как святого, в чем кровно были заинтересованы его преемники. Тогда и была написана житийная повесть о нем. Основу ее составил рассказ о тех самых сражениях, которые мы так хорошо помним. Попутно заметим, что автор житийной повести прямо заявлял, что знал Александра лично:
«…Аз худыи и многогрешныи, малосьмысля, покушаюся писати житие святаго князя Александра, сына Ярославля, а внука Всеволожа. Понеже слышах от отец своих и самовидец есмь възраста его, рад бых исповедал святое и честное, и славное житие его» [366].
Действительно, исследователи сходятся на том, что
«…Автор жития, книжник из окружения митрополита Кирилла [ок. 1242 г. 06.12.1281 г.], называющий себя современником князя, свидетелем его жизни, по своим воспоминаниям и рассказам соратников Александра Невского создает жизнеописание князя, прославляющее его воинские доблести и политические успехи. Составление полной биографии князя Александра не входило в задачи автора. Содержанием жития является краткое изложение основных, с точки зрения автора, эпизодов из его жизни, которые позволяют воссоздать героический образ князя, сохранившийся в памяти современников, князя-воина, доблестного полководца и умного политика»[367].
Нет сомнения, что автор агиографического произведения не собирался составлять полную биографию князя. Было бы, однако, странным, если бы создатель жития
Итак, в 1240 г. в Неву вошли корабли короля части Римьскыя от полунощныя [северных] страны:
«…И собрал силу великую, и наполнил многие корабли полками своими, двинулся с огромным войском, пылая духом ратным. И пришел в Неву, опьяненный безумием, и отправил послов своих, возгордившись, в Новгород, к князю Александру, говоря: «Если можешь, защищайся, ибо я уже здесь и разоряю землю твою».
Александр же, услышав такие слова, разгорелся сердцем…<…> Князь же, выйдя из церкви, осушил слезы и начал ободрять дружину свою, говоря: «Не в силе Бог, но в правде»[368]. Вспомним Песнотворца, который сказал: «Одни с оружием, а другие на конях, мы же имя Господа Бога нашего призовем; они, поверженные, пали, мы же устояли и стоим прямо». Сказав это, пошел на врагов с малою дружиною, не дожидаясь своего большого войска, но уповая на святую Троицу.
Скорбно же было слышать, что отец его, князь великий Ярослав, не знал о нашествии на сына своего, милого Александра, и ему некогда было послать весть отцу своему, ибо уже приближались враги. Потому и многие новгородцы не успели присоединиться, так как поспешил князь выступить. И выступил против них в воскресенье пятнадцатого июля…<…> После того Александр поспешил напасть на врагов в шестом часу дня, и была сеча великая с римлянами»[369]
Из текста следует, что к Александру, который тогда княжил в Новгороде, были отправлены послы, вызывавшие его на бой. Не дожидаясь помощи своего отца, великого князя Ярослава Всеволодовича, юный князь пошел на врага в мале дружине. Выступление было столь спешным, что к нему не успели присоединиться многие новгородцы. Однако проигрыш в силе компенсировала внезапность нападения на неприятеля.
Сама сеча велика описана в Житии весьма лаконично:
«…и перебил их князь бесчисленное множество, а на лице самого короля оставил след острого копья своего»[370].
Особо отличились в бою шестеро самых храбрых воинов новгородского князя:
«…Проявили себя здесь шесть храбрых, как он, мужей из полка Александра.
Первый — по имени Гаврило Олексич. Он напал на шнек и, увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем; преследуемые им схватили Гаврилу Олексича и сбросили его со сходен вместе с конем. Но по Божей милости он вышел из воды невредим, и снова напал на них, и бился с самим воеводою посреди их войска.
Второй — по имени Сбыслав Якунович, новгородец. Этот много раз нападал на войско их и бился одним топором, не имея страха в душе своей; и пали многие от руки его, и дивились силе и храбрости его.
Третий — Яков, родом полочанин, был ловчим у князя. Этот напал на полк с мечом, и похвалил его князь.
Четвертый — новгородец, по имени Меша. Этот пеший с дружиною своею напал на корабли и потопил три корабля.
Пятый — из младшей дружины, по имени Сава. Этот ворвался в большой королевский златоверхий шатер и подсек столб шатерный. Полки Александровы, видевши падение шатра, возрадовались. Шестой — из слуг Александра, по имени Ратмир. Этот бился пешим, и обступили его враги многие. Он же от многих ран пал и так скончался.
Все это слышал я от господина своего великого князя Александра и от иных, участвовавших в то время в этой битве»[371].
Надо сказать, подвиги эти выглядят вполне заурядными эпизодами вооруженного столкновения.
Так же скромна в описании невской победы Новгородская первая летопись:
