Но Китиара всегда возвращалась. Слишком юная, чтобы полюбить Отиков эль и слишком бедная, чтобы пробовать его блюда, она редко покупала что-то существенное и просто сидела за столиком, часами потягивая стакан грушевого сока. Её любимым местом был столик в углу около входа, расположенный так, чтобы она могла первой видеть путешественников, которые поднимались по длинной вьющейся лестнице к гостинице на верхушке дерева. У одного из них могли бы иметься новости о её отце. Кто-нибудь из них мог бы развеять её утехинскую скуку.
Китиара осталась в городе на деревьях намного дольше, чем рассчитывала, когда вернулась после своих приключений с Урсой и Пеньгородом — на больше чем два года. Она напрасно ждала прихода какой- нибудь группы путешественников, к которым она могла присоединиться в надежде увидеть что-то более интересное, нежели ещё один следующий городок.
Вначале Отику не нравилось, что такая маленькая девочка слоняется по гостинице, но со временем он притерпелся — по крайней мере он перестал выгонять её. Если он выпроваживал Кит через парадную дверь, то она проникала внутрь через заднюю. Если он следил за обеими дверями, то она всё равно пробиралась в таверну через одно из окон. Когда казалось, что она ушла и Отик забывал о ней, то неожиданно оказывалось, что она как ни в чём ни бывало сидит у окна, не обращая на него ни малейшего внимания.
Ну и, по правде говоря, Китиара благотворно влияла на бизнес. Пребывая в хорошем настроении, она могла болтать без умолку. Кроме того, она была терпеливой слушательницей дорожных историй, а каждая гостиница нуждается в хороших слушателях так же, как и в хороших рассказчиках.
А Отик в глубине души был добрым человеком. Он не завидовал Китиаре, проводящей так много времени вдали от дома, так как знал, что в доме занимает главенствующее положение больная Розамун. Когда в гостинице не было никаких других клиентов, Отик даже начинал разговоры с Кит. Ему нравилось рассказывать о происхождении своих сувениров и он иногда снимал вещи со стен, позволяя Кит потрогать их. Она страстно слушала короткие истории Отика, узнавая о мире то, что узнаешь не во всякой школе. Хозяин гостиницы благожелательно относился к Кит, так же, как и несколько лет спустя, будет относиться к Тике Вейлан, осиротевшей дочери одной из его официанток.
Отик понимал, что Китиара не долго будет чахнуть в его баре. В шестнадцать лет её фигура уже почти потеряла неуклюжесть юности. Её лицо приобрело привлекающую внимание угловатость, сужающуюся от высоких скул к волевому подбородку. Полные розовые губы смягчали нижнюю половину лица. Тёмные глаза украшали блестящие ресницы, полуночный цвет которых соответствовал шапке черных вьющихся волос, которые она продолжала носить по-детски остриженными.
Небрежно относясь к своей внешности, Китиара признавала только туники в обтяжку и леггинсы, потому что так она чувствовала полную свободу передвижения. По-видимому, она не сознавала, что эта одежда хорошо показывала её естественное изящество и стройную фигуру. Теперь, когда они с Аурелин бродили по рынку, оценивающие взгляды были так же направлены на Кит, как и на её традиционно симпатичную подругу.
И всё же любой человек, который попытался бы флиртовать с Китиарой, получил бы колючую отповедь. Она считала, что большинство мужчин требовали намного больше, чем отдавали сами и Кит не нравился такой порядок вещей, даже когда дело касалось её братьев — хотя, благодарение лунам, будучи уже восьми лет от роду, они казались способными самостоятельно позаботиться о себе. Магические исследования Рейстлина успешно продолжались и занимали почти всё его время. Когда Карамон не пропускал школу, чтобы попрактиковаться с мечом, он постоянно крутился вокруг Гилона.
Китиара посмотрела в проём парадной двери, которую Отик оставил открытой этим теплым днём и увидела своего более сильного брата, как будто вызванного её мыслями о нём. Карамон бегал вверх и вниз по мосткам у гостиницы вместе с ватагой друзей. Он и ещё один мальчик стали в шутку состязаться, вооружившись двумя длинными палками. Карамон был очевидно более сильным и более проворным с палкой, но, смеясь, позволил своему другу победить и вскинул руки в притворной капитуляции. Китиара нахмурилась. Этот парень унаследовал слишком мягкий характер от Гилона.
Мгновение спустя Карамон подошел ко входу в гостиницу:
— Эй, Кит, не хочешь ли ты купить мне стакан грушевого сока или немного той вкусной картошки, которую подаёт Отик? — сказал он с улыбкой, которой даже Кит, будучи в дурном настроении, с трудом сопротивлялась.
Но, как всегда, когда Карамон пытался зайти в гостиницу, Китиара набросилась на него и вышвырнула наружу, прежде чем Отик успел среагировать.
— Ещё немного картошки и ты так заплывёшь жиром, что не сможешь поднять свой меч. А теперь пошевеливайся или не успеешь встретить Рейстлина на дороге из Дна Пруда!
Выгоняя Карамона, Китиара заметила двоих незнакомцев, поднимающихся по лестнице, ведущей к дверям гостиницы Отика. Появление незнакомцев не было странным само по себе, но эти двое так сильно не подходили друг другу как пара, что Кит обратила на них внимание. Она вернулась на своё место и стала ожидать, когда они войдут.
Через несколько мгновений они уже стояли в дверном проёме, разглядывая комнату. Один был похож на чудовище, его спутанные волосы спадали дюжинами прядей на шею и плечи. Голова была большой и массивной, но глаза были крошечными, как жуки, утопленные в мясистых впадинах. Шести с половиной футов росту и, как предположила Кит, около трёхсот фунтов весом, он был закутан в большое количество разноцветных одежд. Кит немедленно перевела взгляд на его оружие — ятаган, кинжал и шишковатая короткая дубина висели на его необъятном поясе. На спине он нёс большой деревянный сундук, который теперь сбросил на пол и продвинул к стене. Он ничего не говорил, но его глаза быстро оглядели комнату, коротко и без интереса остановившись на Кит.
Его сопровождал человек, и что ещё более интересно — на первый взгляд он показался Кит женщиной. Этот второй был высок — хотя и не настолько, как гигант — с тонкой алебастровой кожей, черными, как уголь, волосами и голубыми глазами. Он был одет в тунику синего морского цвета, опоясанную поясом без оружия, подчёркивающим его тонкую талию. Человек нёс с собой кожаный заплечный мешок, который устало опустил на сундук. Он не намного старше меня, подумала Китиара, возможно ему лет двадцать. Когда он пошел к барной стойке, Кит заметила, что на шее он носил необычный кулон с великолепный зеленым камнем. Она удивилась этой необычной детали, так же как и аромату, который донёсся от человека. Вероятно, он пользовался духами или ароматическим маслом.
Человек держался с огромным достоинством и Кит поняла, что он должно быть имеет привилегированный социальный статус. Кроме того, от него исходила определённая аура аристократизма и утончённости, так отличающаяся от всех грубиянов и простого народа, к которому она привыкла. Кит никогда ещё не видела такого человека. Малейшие следы дурного настроения исчезли с её лица. Глаза выражали настороженность и заинтригованность.
— Завтрак всё ещё подаётся? — спросил человек, когда Отик поспешно вышел из кухни, чтобы поприветствовать их.
— Поздний завтрак или ранний обед, — бодро ответил Отик. — Мне всё равно. Присаживайтесь и я буду счастлив вас обслужить.
Хорошо попутешествовав в своё время, хозяин гостиницы не был так же поражен их внешностью, как Китиара. Он безошибочно определил, что молодой человек был родовитым дворянином из Северного Эргота, сопровождаемый своим рабом.
— Меня зовут Патрик из Гвиннеда, а это мой слуга Стратко, — сказал человек. — Все, кого я встречал, говорили мне, что я непременно должен попробовать ваш жаренный картофель с пряностями.
Его голос звучал властно, привыкший к тому, что ему повинуются. Это только поддержало интерес к нему Китиары.
Комментарий Патрика о жареной картошке с пряностями вызвал улыбку на лице Отика.
— Не хотите ли эля? — спросил он. — Эль хорошо идёт с..
— Пресную воду, пожалуйста, — прервал его Патрик. — Потом, возможно, немного вина. Вы же подаёте вино, не так ли?
Это фраза была сказана Патриком, в то время, когда он продолжал осматривать общую комнату и табличку на баре, гласящую: «Здоровая домашняя пища для всех граждан и странников».
Лицо Отика затуманилось от намёка незнакомца, что он, Отик, управляет заведением отнюдь не
