матери. А до неё — матери моей матери.
Несколько мгновений Патрик снова задумчиво перебирал своё ожерелье. Затем он отпустил его и поднял взгляд, выглядя приободренным. Он улыбнулся Кит и она ответно улыбнулась ему.
— В этому году наше путешествие было трудным и я хотел бы отдохнуть перед последним походом к дому. Утеха кажется вполне гостеприимным местом. Если бы мы остались здесь, могли бы вы сделать нам одолжение и показать нам некоторые из местных достопримечательностей?
Стратко что-то проворчал, отодвигая свою тарелку. Его глаза с тяжелыми веками сузились до настороженных щелочек.
— Стратко согласен, что это хорошая мысль. — сказал Патрик.
Китиара вынуждена была усмехнуться.
— Откуда вы можете знать, что он говорит? — поддразнила его она.
— Я же сказал вам, что мы прекрасно общаемся, — небрежно ответил Патрик. — Это талант, который действует с людьми, сильными сердцем.
Он порывисто потянулся и схватил Кит за руку.
— Вы будете нашим гидом?
Китиара снова покраснела. Её рука задрожала в его теплой влажной ладони. Она выдернула руку и встала из-за стола.
— Если ты хочешь рискнуть поселиться в этой ночлежке, то делай как знаешь, — тут она бросила взгляд искоса на Отика, который принялся бормотать протесты и трясти пальцем в её направлении. Едва способная удержаться от смеха, Кит продолжила, — И я не знаю, чего ты ожидаешь увидеть в Утехе, — добавила она, качая головой с ложной серьёзностью, глядя на Патрика, не сводившего с неё глаз. — Но я буду твоим гидом. — мягко закончила Кит.
Через стол от неё Стратко кивал головой и лучезарно улыбался.
Китиара задвинула свой стул и пошла к двери, ощущая на себе взгляд Патрика.
— Во сколько? — крикнул он ей в спину.
— Не слишком рано. — ответила она через плечо.
Весь путь домой, Китиара думала о молодом дворянине в синей, как море, тунике. Он был человеком, который скорее всего вёл тихую привилегированную жизнь — а таких людей Кит обычно презирала. Кто знает, может ли он вообще владеть мечом?
И всё же что-то в нём тронуло её. Его сила? Его уязвимость? Его очевидная симпатия к ней? Она не знала. Китиара только знала, что надеется встретиться с ним утром.
Так в размышлениях она добралась до дому. Открыв дверь, Кит увидела хаос больший, чем обычно.
Запах сожженной пищи заполнил ноздри. Розамун что-то выкрикивала в соседней комнате, но Кит услышала и голос тётки, которая что-то говорила успокаивающим тоном. Незамужняя сестра матери, встрёпанный воробей по имени Квивера, часто оставалась в доме, чтобы заботиться о Розамун, которая, казалось, проводила теперь в галлюцинациях большую часть времени. Кит была несколько освобождена от бремени заботы о матери, но Квивера мало обращала внимания на другие потребности домашнего хозяйства.
Карамон стоял у печи, держа в руках поднос чего-то, почерневшего до неузнаваемости.
— Китиара, я сжег булочки, — пожаловался Карамон. — Что мы будем есть?
Кит вздохнула и закрыла за собой дверь.
**
В Утехе было мало на что посмотреть, но дни, проведённые с Патриком и Стратко, были очень приятны для Китиары. Как только местные достопримечательности были исчерпаны, они стали встречаться утром и бесцельно блуждать по улицам, всегда в хорошем настроении.
Она провела двоих путешественников по поднятым мосткам, по городской площади, к берегам озера Кристалмир и даже к Дну Пруда, показывая им любопытную школу на холме и немного похваставшись своими братьями: Рейстлином, рано развивавшимся как чародей и Карамоном, подающим надежды воином.
Патрик оказался хорошим слушателем, его изысканные манеры спустя несколько недель становились всё более фамильярными. Время от времени он касался щеки Кит или гладил по кудрям, тихо бормоча «Китиара Ут-Матар».
Кит жаждала этих прикосновений, спокойно перенося их, но Патрик каждый раз отворачивался, как будто смущенный своим жестом. И всегда, после нескольких моментов неловкости, троица снова возвращала легкий дух товарищества, пользуясь Стратко в качестве стабилизирующего фактора. Он оказался приветливым гигантом, который, как Кит поняла, улыбался и смеялся так же часто, как и ворчал и охал. Казалось, Стратко находил всё окружающее забавным, особенно слова своего хозяина.
Патрик и Китиара очень осторожно расспрашивали друг друга. Кит раскрыла ему только малую часть своего прошлого. В Утехе все знали, что Розамун никогда не поправится и что Китиара была дочерью этой бедной сумасшедшей и могла бы сама быть проклята той же болезнью. Но Патрику незачем было знать об этом и с ним Кит говорила только о своём отце. Она рассказала, что она дочь Грегора Ут-Матара, превосходного воина, принадлежащего к благородному роду, живущему далеко отсюда.
От Патрика Кит узнала о его властном отце, о матери, которую он боготворил и о покрове ожидания власти и ответственности, к которым он не всегда чувствовал себя готовым.
**
Это произошло последней ночью прежде чем Патрик и Стратко должны были возобновить свой путь домой. Они запланировали пикник на залитом лунным светом берегу озера Кристалмир. Ночь была совершенно безоблачна, обе луны ярко сияли в небе и весь мир был покрыт лунными лучами и тенями. Троица устроила пир на холме, с которого была видна поверхность озера — холодное мясо, вино, хлеб и свежие фрукты, упакованные Отиком.
После ужина Кит и Стратко запланировали развлечение. Кит принесла с собой свёрток и вытащила из него обёрнутый меч, великолепное оружие Бека Гватми, которое она прятала все эти два года. Когда она развернула его и показала во всей красе, глаза Патрика замерцали от удивления и удовольствия от его красоты.
— Он замечателен, — воскликнул он. — Что ты будешь с ним делать?
— Ну, во-первых, я должна победить слугу, — поддразнила Кит. Большой длинноволосый гигант держал свой меч в позе ложной свирепости. Закончив говорить, Китиара и Стратко бросились друг на друга в тренировочном сражении. В конце битвы, с ворчанием и стоном, Стратко подмигнул Кит и упал на землю, ухватившись за сердце.
— Теперь хозяин должен защищаться. — сказала Китиара, указывая мечом на Патрика так, чтобы клинок вспыхнул в лунном свете.
— Это не для меня, — запротестовал Патрик. — Как ты видишь, я не ношу оружия. Это дело Стратко, хотя трус и потерпел поражение.
Стратко сел, булькая от своего особенного смеха и бросил Патрику один из своих мечей.
Китиара заметила, что молодой господин поймал меч достаточно ловко. Она с улыбкой поприветствовала его. Патрик колебался, затем ответно отсалютовал ей. Вскоре они были полностью поглощены ударами и парированием. Патрик хмурился в концентрации, но хорошо обращался с мечом. И всё же Китиара была более проворной и на порядок более квалифицированной. Через несколько минут она отстранилась и, смеясь, подняла вверх руки.
— Ты победил, — сказала она, склоняя голову в притворной сдаче. Почувствовав, что Патрик подошел поближе, она подняла взгляд и увидела, что он пристально смотрит на неё. Кит импульсивно встала на цыпочки и поцеловала его. На этот раз он не отстранился.
Стратко дипломатично спустился к основанию холмика и вскоре уснул, но Патрик с Китиарой сидели ещё долго после полуночи, переплетя руки, глядя на озеро и разговаривая.
Когда приблизился рассвет, Патрик освободил руки и, сняв кулон с шеи, протянул его Кит.
— Это тебе.
