нашего движения. Потерпев неудачу в Крайцах, он попытается взять реванш на Березине в районе деревни Броды, которой нам, если придерживаться избранного маршрута, никак не миновать. Здесь был действительно очень удобный рубеж для засады: на той стороне за переправой высокий берег, а перед ним в излучине реки почти на полкилометра полудугой тянулся открытый луг. Если бы немцам удалось заманить нас в этот мешок, отрезав справа отход к лесу, то отряд можно было легко уничтожить пулеметным и автоматным огнем.
В связи с этим было решено изменить маршрут, оставить Крайцы, замаскировав у канала прикрытие в виде засады на тот случай, если немцы вернутся и начнут преследовать нас. Возвратив населению награбленное гитлеровцами, мы группами переправились через канал и скрылись в дремучем сосновом лесу. Шли в сторону Пострежья через необъятные просторы паликовских болот и лесов. Их никогда не забудут белорусские партизаны…
С первых дней оккупации паликовская глушь приютила многие группы солдат и командиров, не успевших отступить с Красной Армией. Она была родиной партизанского движения в Борисовской зоне. Белорусские крестьяне с любовью называли Палик «Малой Москвой». На бесчисленных островах находили убежище сильные и слабые, смелые и трусливые. Палик спас жизни многим десяткам тысяч советских людей.
Пострежье гнездилось посреди большой поляны, плотно опоясанной мачтовым сосновым лесом. Местные партизаны считали Пострежье довольно спокойным местом, где можно было отдохнуть и набраться сил. Жители встретили нас радушно и сказали, что на дороге у них организовано круглосуточное дежурство — конные разъезды.
— Располагайтесь как дома, — говорил председатель местного колхоза бойцам, размещавшимся по хатам. — Здесь Советская власть живет и крепнет. Не зря здесь говорят, что Пострежье — партизанская столица.
Предположение о том, что противник сделал засаду на Березине у полусожженного моста возле деревни Броды, подтвердила разведка. И нам пришлось выбрать новый маршрут, чтобы стороной обойти новую вражескую ловушку. Большую помощь в этом оказали старый большевик — один из руководителей подполья в Борисовской зоне — товарищ Пыжиков и работник Плещеницкого подпольного райкома партии товарищ Стрига. Последний большую половину жизни прожил здесь и в предвоенные годы был страстным грибником и охотником. Естественно, что он хорошо знал все дороги и тропы своего и соседних районов.
Во второй половине дня отряд оставил гостеприимную деревню и направился дальше, в закрепленный за отрядом Смолевичский район. Товарищ Стрига умело провел нас через болота по едва заметной лесной тропинке мимо хутора Старина, вблизи которого базировался партизанский отряд «Беларусь», созданный еще в первые дни оккупации. Затем мы перебрались через небольшую заболоченную речушку и вышли на остров в район базы одного из первых в Белоруссии партизанского отряда майора Воронянского, прозванного в тех краях отрядом «Дяди Васи».
Не исключено, что в числе других именно этот отряд имел в виду командующий охранными войсками, начальник тылового района группы армий «Центр» генерал фон Шенкендорф, когда весной 1942 года доносил верховному командованию вермахта:
«Во всех партизанских отрядах имеется военное руководство… Они имеют организацию по типу войсковых частей. Партизаны в полной мере обладают боеспособностью регулярных частей…»[4]
Командование и находившиеся на базе партизаны встретили нас по-братски.
Здесь мы немного передохнули, вооружились длинными шестами и по топкому болоту взяли курс к Березине. Тучи комаров набросились на растянувшуюся цепочку партизан, медленно перебиравшихся с кочки на кочку.
Только вечером мы, вконец измученные, достигли тихих вод Березины. У реки партизаны устало опустились на бревна, оставшиеся от паводка. Возникла незапланированная политбеседа. Стрига рассказал, как он, будучи юношей, вместе с красными партизанами Борисовщины боролся в этих местах с оккупантами в годы гражданской войны.
— Хорошо помню, — говорил он, — как мы не раз купали и топили интервентов в этой реке. И сейчас Березина нам хорошо помогает, в чем скоро убедитесь сами…
Партизаны, внимательно слушая его, с любопытством смотрели на синеву спокойных вод прославленной реки.
Комиссар Панкевич напомнил бойцам о том, каким в 1812 году грозным барьером встала Березина перед отступавшими французскими войсками. Многие тысячи наполеоновских солдат и офицеров, преследуемые по пятам кутузовской армией и изматываемые партизанами, погибали в ее студеных водах.
Никто из отряда не думал и не предполагал тогда, что наши подразделения будут располагаться в деревнях и действовать на рубежах, где разили врага и проявляли доблесть партизаны отряда Дениса Давыдова. Штаб давыдовцев в этих краях располагался сначала в деревне Юрово, затем на Антапольской высоте и наконец в деревне Камень, приютившейся в глубоких оврагах возле шоссе Борисов — Зембин — Плещеницы. Кто знал, что эти замечательные белорусские деревни, приютившие и согревшие 130 лет назад партизан-давыдовцев, через пару месяцев станут нашим родным домом… Не раз нам приходилось пробираться партизанскими тропами давыдовцев, не раз нападать на врага у прославленных в боях берегов реки Березины.
Оставив Березину, мы через час выбрались из топкого болота и непролазных зарослей. На высотке среди лесов показалась деревня Уборки. Столбы дыма струились из труб. Раздавались звонкие голоса детворы. В воздухе вкусно пахло щами и печеной картошкой. Наше появление у околицы никого не удивило.
При входе в село нас встретил пожилой крестьянин с винтовкой. Отнеслись к нам гостеприимно, по- братски. Оказывается, здесь почти всегда находились какие-нибудь партизанские группы. Одни после боевых операций останавливались на отдых, другие готовились в поход, третьи мололи зерно на деревенских жерновах, заготавливая муку для своих отрядов, или пекли хлеб. Новому человеку не так просто было отличить партизан от местных жителей. Здесь все, как члены одной семьи, вместе трудились и питались. Нам, новичкам, или, как они назвали, «московским» партизанам, жители говорили: «Здесь партизаны все — от мала до велика». Всех нас хотя и скромно, но сытно накормили. Кое-что даже дали с собой.
Ночью мы оставили эту приветливую деревушку. Отряду надо было спешить, чтобы до утра пересечь важное шоссе Бегомль — Мстиж — Зембин — Борисов. Оставалась самая ответственная часть пути. Положение осложнялось тем, что его большая половина проходила по совершенно ровной, почти открытой местности со множеством проселочных дорог, пригодных для любого транспорта. Кроме того, значительная маневренная группировка врага была где-то в районе деревни Броды. По полевым и лесным дорогам носились их конные разъезды. На перекрестках дорог, где могли появиться партизаны, устраивались ночные засады. В общем противник стремился закрыть все выходы из паликовских болот, блокировать там партизан, а пытавшихся выйти оттуда уничтожить в расставленных западнях.
Бесшумно и быстро мы совершили многокилометровый ночной бросок и уже к утру добрались до большого леса у истока реки Цна. Здесь остановились на дневку. Бойцы так и повалились спать. Охранение пришлось менять чаще обычного, чтобы дать отдохнуть всем партизанам. Под вечер вновь тронулись в поход.
Ночью пересекли шоссе Плещеницы — Зембин. Минеры быстро отрыли лунки, установили и тщательно замаскировали в них три противотанковые мины. Отряд вступил в пределы Логойского района. Примерно в полночь до нас донеслись три глухих взрыва. Партизаны поздравили минеров с успехом. Позже стало известно, что на минах подорвались два вражеских грузовика с пехотой. Убито было около десяти и ранено 15 фашистов.
На рассвете отряд миновал небольшую деревню Морозовку. Затем пошли по высоким холмам соснового леса, укрывшим отряд от вражеского самолета-разведчика, все время висевшего в небе. К вечеру
