Возникает вполне естественный вопрос — почему? Почему именно Москва на протяжении вот уже более полутысячелетия остается центром притяжения не только всех российских земель и народов, но и концентрацией государственности, культуры, пассионарности и несгибаемого духа? Случайно это или не случайно? Безусловно — не случайно.
Начиная с XIV века полюс российской пассионарности постепенно перемещается в Москву. Москве просто на роду было написано стать ноосферным и геополитическим центром Русского государства, что обусловлено ее географическим, геофизическим и космопланетарным положением. Все остальное — производное от данного факта и сопутствующих ему обстоятельств.
Еще в XIX веке естествоиспытатели Московского университета выдвинули идею: само географическое положение Москвы, связанное с котловинообразным характером природного ландшафта, сыграло решающую роль в превращении ее в столицу — сначала княжества, а затем царства и империи. Наибольший вклад в обоснование данной концепции, к которой благосклонно отнеслись историки, внес известный биолог-эволюционист, еще при жизни прозванный русским Кювье, Карл Францевич Рулье (1814–1858). В начале своей блестящей научной и профессорской карьеры он занимался геологическими и палеонтологическими исследованиями Подмосковного бассейна и пришел к выводу, что Московская геологическая котловина, расположенная между Валдайской возвышенностью и началом Черноземной зоны, когда-то являлась дном обширного древнейшего моря. Характер ландшафта, горизонтальных пластов, залегающих здесь однородных пород и иные естественные и социальные причины и обусловили появление на этой территории Московской державы и ее столицы, уже тогда называемой «сердцем России».
В XX веке эту идею развил и наполнил «энергетическим содержанием» известный геолог и планетолог Геннадий Григорьевич Кочемасов. На основе скрупулезного анализа современных геологических данных и использования метода волновой тектоники он показал, что Москва является центром восточноевропейской платформы, а также местом пересечения геофизических полей и тектонических линий, неразрывно связанных с энергетикой космоса (см.: Кочемасов Г.Г. Москвы священные пределы // Наука и религия, 1998, № 8). На языке геологии, усиленном публицистическим дарованием автора, это звучит следующим образом:
Полученных выводов (особенно с учетом других геофизических и геокосмических факторов) вполне достаточно для убедительного объяснения многих феноменов пассионарных вспышек, происходивших когда-либо и происходящих поныне в границах Московского региона. Любопытно также отметить, что столицы подавляющего большинства древних и современных государств располагаются не на берегах морей и океанов (хотя исключения есть, и они общеизвестны), а в глубине суши.
Кроме того, специалисты давно обратили внимание на резкие перепады гравитационного поля в Москве, связанные, по их мнению, с ее центральным положением. В фундаменте Русской плиты — как раз под Москвой — имеется узкая и глубокая (до 25 000 метров) впадина. Геофизик Михаил Лоджевский считает, что именно ее очертания и направленность вектора влияют на изменение силы тяжести в столице. Это интуитивно учитывали строители церквей в старой Москве, что вполне можно расценивать, как интуитивную реализацию Божественного космического предначертания (я бы еще добавил: и своевременную ноосферную подсказку).
Геолог Сергей Белов, опираясь на проведенную недавно высокоточную гравитационную и сейсмическую разведку столичных недр, отмечает, что положение Москвы уникально, ибо она располагается в пределах ярко выраженного гравитационного минимума, причем территория Кремля находится в области наибольших перепадов силы тяжести, и наивысший из них сконцентрирован как раз там, где взметнулась ввысь колокольня «Иван Великий». Хотя многие древнерусские города — Новгород, Рязань, Смоленск, Калуга, Вологда, Белозерск и другие — тоже располагаются в пределах аномальных участков, — перепады изменений гравитационного поля, как показывают измерения, там несравненно ниже. Таким образом, по геологическим и геофизическим данным Москва объективно занимает первое место среди всех городов Древней и Средневековой Руси.
Геологи не устают подчеркивать, что Москва располагается в пределах широтновытянутого древнего рифта, проходящего через район Теплого Стана. Именно тут нередки провалы грунта и разрушения зданий, и еще в 1841 году здесь отмечались подземные удары, языки багрового пламени над поверхностью, ложные солнца и другие аномальные атмосферные явления. Недаром один из районов данной аномальной территории издавна получил в народе недобрую славу и назван из-за постоянно наблюдаемой чертовщины Чертановом. То же, по-видимому, и с Чертольем, названным так по «гиблому месту» — оврагу Черторыл (то есть, который «черт рыл») — в центре Москвы, почти что у самого Кремля: именно здесь облюбовали себе место опричники Ивана Грозного и устраивал кровавые вакханалии Малюта Скуратов. Не подлежит сомнению, что аномальная эндогенная активность земных недр и повышенные земные энергопотоки непосредственно и опосредованно влияют на активность и духовную энергию отдельных людей и населения в целом, обусловливая в том числе пассионарность выдающихся личностей или же всего этноса. (См.: Белов С. Судьба народов — предначертание недр // Чудеса и приключения, 2000, № 4).
Известный исследователь и популяризатор науки Евгений Лазарев увидел в компьютерных расчетах Кочемасова и математических расчетах других ученых глубокий сакральный смысл: если слегка упростить контуры всех описанных разломов в кристаллической платформе Русской равнины, а также кольцевых структур, окружающих нашу столицу, то получится священное число «семь»! Москва как бы располагается за семью незримыми (я бы добавил — ноосферными) стенами или на вершине символической семиступенчатой горы (рис. 123).
Рис. 123. Рисунок О. Коновалова
Современные ученые (С.Н. Смирнов и др.) пошли еще дальше, отметив повышенный уровень теллурического («земного») излучения в Московском регионе. Это связано в первую очередь с тем, что именно здесь проходят два трансконтинентальных разлома: один из них ориентирован с юго-запада на северо-восток, другой — с северо-запада на юго-восток; оба пересекаются на северо-западе столицы (рис. 124). Усилению теллурического излучения способствует и холмистый рельеф местности (знаменитые семь холмов и другие возвышенности в черте Москвы), а также реки и связанные с ними подземные воды. Особая энергетика Москвы подпитывает и ее жителей, определяя их облик и поведение. Последнее бросается в глаза и сегодня. Московский ритм жизни разительно отличается от любого другого. Даже субъективно: любому приезжему жизнь в столичном мегаполисе представляется как на ускоренной киноленте. Напротив, коренному москвичу, приехавшему в любой другой российский город, тамошний темп жизни кажется замедленным.
