Наивный дурачок Дио под насмешливым взглядом короля сам помог провести корабли в узкие щели рифов, указал безопасные коридоры. И теперь целыми днями стоял на носу, радостно ожидая встречи с домом.
Гоотро возник в утреннем розовом сиянии тумана. Сонный мирный город. Красивый — Альбер в свою лучшую подзорную трубу алчно рассматривал просторные дома, широкие улицы, удобные набережные. И прикидывал, как ступит хозяином на площадь дворца, венчающего высочайший холм.
Жадные раздвоенные язычки змей-флажков на верхушках мачт слизывали соль свежего морского ветра. Корабли замерли на рейде у бухты острова Гоотро. Капитаны получили приказ ждать до вечера, тихо готовить бойцов и шлюпки.
А пока Альбер мило улыбался и лениво махал рукой суденышку островитян, стремительно идущему на веслах к борту «Герба Дэлькоста». Король уже видел на низкой открытой палубе Крида Гравра, а рядом с ним — еще нескольких человек, смуглых, незнакомо одетых, важных. Еще не понимающих своей роли низших слуг нового короля.
— Приветствую, ваше величество, — до непочтительности коротко кивнул наглец. — Под резиденцию правителей Дэлькоста выделен замок, во-он тот. Бывшие владения сирина Гоотро, они все ваши, отныне и впредь, я даже попросил заранее поднять флаг. Комнаты приготовлены, лодки для вывоза людей идут — видите? Я вроде как прибыл вас официально пригласить, что и делаю: изволите посетить торжественный обед у владыки?
— Хамишь, — нехорошо прищурился Альбер.
— Я больше не подданный Дэлькоста, — слишком уж сокрушенно вздохнул Крид и расцвел улыбкой. — У меня теперь равное с вами положение, смешно сказать! Свой народ имеется. Звать меня надо «всадник Риильшо» или даже «ваша безмерность». Глупо, но привыкаю. Короны разве что нет, зато вместо нее полагается занятное украшение.
Крид стащил шейный платок и с наслаждением проследил за пульсацией королевского взора. Низко нависшие веки Альбера на миг дрогнули, дав глазам его величества открыться во всю ширь. Но старик умел собою владеть и тотчас снова свел веки в волосяные щели жестокой зависти, маскируемой под безразличие. Крид фыркнул и стал высматривать родных на корабле. Око Риильшо кого угодно сведет с ума! Но некоторым, по мнению морииля, это уже не грозит, сами давно затоптали остатки порядочности и разумности, а советник Гооз лишь помог.
Альбер, оправившийся от переживания, величаво, насколько позволяла шаркающая походка, спустился на чужой кораблик. Он любезно улыбался. Ведь подумать не мог, что острова так сказочно богаты!
Спокойные темные глаза Боу в полной мере прочли на лице гостя его желания и планы. Хранитель вежливо и глубоко поклонился, пряча улыбку. До появления русалок корабли Альбера и его многочисленное войско еще имели хоть малый смысл. А теперь — едва ли. Бедняга старый кракен вторую седмицу отсиживается у пирсов, серый от ужаса: знает, что дракон очень высоко ценит спрутов, особенно — в меню завтрака. Кракен, спасая все свои деликатесные лапы, заключил через посредничество русалок договор с газуром: обязался охранять порт и даже помогать с постановкой судов в сухие доки, если ему позволят безвылазно жить в гавани хотя бы год, пока голодный дракон слишком свиреп.
Кракена кормят, дельфины загоняют для него рыбу, а люди сливают помои и иные отходы в огромные емкости и приводят скот. Кстати, такой способ избавления от помоев очень нравится обеим сторонам. Спрут их находит вкусными, а люди счастливы — ни запаха, ни сложностей с очисткой ям. Одна беда — старый негодник очень любит играть с корабликами. Как увидит новый, незнакомый — обязательно ощупает присосками и погоняет по всему порту. Еще ночью Крид нырял, нашел кракена и строго велел старику не шалить. Но пять десятков совершенно новых игрушек — это же наверняка неодолимый соблазн…
Точно!
Альбер засипел и охнул, сползая на руки заботливых стражей-оримэо. Щупальце, розовое от любопытства и радости обнаружения нового, аккуратно выползло из воды и зашарило по борту. Наверху закричали, топот ног отметил подготовку то ли к панике, то ли к бою.
— Кэйни, как не стыдно! — возмутился Крид, перевешиваясь с борта. Уло, ваур дворца и представитель газура на встрече, деликатно придержал морииля за ноги. Крид повис над самой водой и похлопал по поверхности рукой. — Марш домой, место! Ты же перепугаешь всех, ну что за поведение!
Голова размером с небольшой остров осторожно высунулась из воды до самых глаз, теперь и на соседних кораблях ударили тревогу, заголосили. Щупальце свилось в кольца и ушло под воду. Альбер с неприязнью глядел на Крида, как всегда умудрившегося испортить королю настроение. Сколько сил в свое время было положено, чтобы удалить никчемного от двора и, лучше того, извести совсем. Так нет, выворачивался, скользкий. И ловкий. Как теперь захватывать столицу?
С высокого борта флагмана с тем же немым вопросом смотрел капитан. Рядом безмолвно радовался адмирал Тэль-Мар. Он с самого начала говорил: «Не лезьте, ваше величество, в дела чужого берега, которых не понимаете…» А еще спрашивал, не советовался ли Гооз с королем, прежде чем отнять разум у Парси, весьма годного на роль наследника молодого князя Тэль-Мара? Скандал получился преизрядный, король отпирался старательно и неловко, совсем как невинная девица, замеченная в задних комнатах припортовой таверны… Ногорро слушал молча, а затем так же молча написал на бумаге, что отказывается участвовать в командовании военным походом. И после ссоры Альбер, несмотря на холодное бешенство, принял это оскорбление и стерпел. Так и сложилась смутная нынешняя ситуация: Ногорро вел флот, распекал капитанов, не выбирая выражений и даже временно забыв о кракенах и каракатицах, коими заменял на суше бранные слова. Но в списке команды корабля Ногорро Тэль-Мар числился… пассажиром.
— Принимай флот, б-братец, — проскрипел Альбер. — Доволен?
— Еще бы, укуси меня омар! Мир угоден глубинам, и мне он тоже по душе, — важно кивнул Ногорро. — Эй, как тебя там, всадник! Познакомь с собачкой. Он солонину кушает?
— Кэйни, — строго позвал Крид. — Не спорь с адмиралом! У него есть солонина. И, господин Тэль- Мар, учтите, этому попрошайке всегда мало. Помои в воду лить запрещено. Хранитель Боу распорядится, чтобы их приняли с кораблей, и тогда вы сможете посмотреть на нашего песика на мелководье.
— А что это он тут обосновался? — гулко полюбопытствовал адмирал, принимая у расторопного матроса полкабана и переваливая за борт. Розовое тонкое щупальце — самый кончик — деликатно обхватило лакомство. — Болеет?
— Дракона опасается, — мстительно уточнил Крид.
И с тихим удовольствием проследил за появлением на потемневшем лице короля знакомого желчного оттенка осознания явного проигрыша. Только что его величество допустил мысль, что кракена можно приручить… Дракон оказался сюрпризом превыше понимания Альбера.
Король Дэлькоста угрюмо ссутулился в кресле и взялся изучать чужой берег без прежнего интереса. Еще бы, чужое — оно куда менее занятно, чем свое…
Гоо поставила на столик поднос с соками и фруктами, сочувственно глянула на короля. Она хороший лекарь. От мигрени Альбер излечился общими стараниями, ее и Дио, еще на северном берегу, боли в суставах покинули его три дня назад, изжога и затрудненное дыхание тоже далеко за кормой… Но против жадности и злобы ни один лекарь не поможет. Если король себя не переломит, вернутся и прежние недуги. Она говорила, но не была услышана… Хотя ее слушал не только Альбер, но и королевские псы, обожающие маленькую оримэо сильнее, чем своего старого хозяина. Тэр последним спустился на чужую палубу, сел у ног Гоо и осмотрелся. Никто не угрожает королю. Рыжий это понял сразу, не первый год в сторожах. Он лег, лениво улыбнувшись во всю пасть, чтобы не забывали об уважении.
— Не унывайте, дядюшка, — весело успокоил короля Крид. — Сын-то ваш действительно нашелся. Хороший человек, только вчера мы в последний раз с ним подрались. Или не в последний?
— Утешил, — скривился король. — У меня было моральное право на претензии к островам. Ведь русалки топили мои корабли! Разорение казны, угроза портам… тебе не понять.
— Отчего же, — удивил короля Крид. — Я вполне согласен. Вы вдвоем с советником испортили репутацию морского народа, обвинив сириний в бедах, причиненных флоту с вашего ведома. Это заслуживает внимания. Я поговорю со старейшинами, и мы выдвинем вам свои претензии в оскорблении
