спокойными бликами. «Интересно, сивый дед вообще умеет уставать? — задумался Крид, ловя ртом воздух. — Или он с детства сидел на галерах, у весла?»
Шуму боя принц обрадовался несказанно. Хоть теперь он поймет, что же тут творится! А почему он сам оказался на стороне островитян, разберется позже. Впрочем, северяне — люди советника, тут и раздумывать особо не стоит. Иначе отец бы знал о тайных планах, а то и вовсе не отправил на юг.
За поворотом открылся новый большой зал. Бой шел давно, северяне и местная стража смешались, разбив общее сражение на отдельные стычки.
На лодках, по оценкам Крида, могло быть до сотни бойцов. Минус те, которых прибрала волна и положили они с Юго, да еще трупы в коридорах… Все остальные здесь, наверняка. И, кажется, терпят поражение. Уже отступают к входу в зал. А тут наготове — сюрприз с полуторником. Юго рявкнул и мягко шагнул вперед, стараясь не выдвигаться далеко от двери. Он полагал, что все незваные гости должны остаться здесь. Гости думали иначе.
Моряк удобнее перехватил длинную рукоять и чуть отвел клинок в сторону. Покачал головой — нет, не выпущу. Крид согласно пожал плечами, сочувствуя обреченному врагу, пристроился сбоку и чуть сзади, предоставляя простор длинному мечу. Четверо гребцов с лодки проскользнули в дверь и замерли у стены. На них, тощих и низкорослых, Крид вовсе не рассчитывал и пока что полагал, что на двоих с Юго ему первого десятка бойцов с лихвой хватит, а поганцы прут, теснятся, они всерьез намерены отступить и проявляют к прибывшим избыточный интерес.
Юго резко качнулся вперед на полный шаг, перенес вес на носок и очертил широкую дугу полуторником, достаточно длинным, чтобы дотягиваться до нерасторопного врага, и мощным, чтобы прорубать защиту. От стены свистнули два ножа, ближний прошел у самой щеки Крида. Гребцы не лезли в ближний бой, старательно отслеживая врагов с копьями или иным метательным оружием и оберегая своих бойцов. Левая сабля фальшиво пригрозила наемнику с широким шрамом на лице, правая дотянулась и ужалила в живот. Крид поморщился: на дуэлях он не позволял себе наносить подобных ран. Наемник рухнул, на его место выдвинулся новый, попытался атаковать снизу, встретил блок и укоротился на голову… Ненадолго стало тихо.
Первая волна атаки откатилась. Крид раздраженно мотнул головой, осматривая поле боя и без слов жалуясь: не привык он к таким дракам, но в целом — интересно. Обычно его противники опытнее, зато бой проходит один на один, в крайнем случае — с парой. Здесь недоученные наемники полны страха и берут массой, толкая под клинки самых слабых и норовя выторговать себе жизнь.
Крид вздрогнул: на его плечо легла крепкая рука.
— Не меша-ай, — растянул звуки родного тэльрийского легкий островной акцент. — При-игни-ись. Вышло их вре-мя-а-а-а…
Голос ушел вверх и наполнил зал дрожащими перекатами. По спине загулял озноб, сменившийся гудящей тишиной временной глухоты. Люди советника в ватном болезненном беззвучии оседали на пол или хватались за головы. Некоторые ложились на полированные темные плиты бездыханно, замирали в неживых позах, скрученные напоследок судорогой боли и страха. Иные пытались удержать оружие и отчаянно пятились, жмурились, стонали: это было видно по раскрытым перекошенным ртам, но не было слышно уху, гудящему внутренним шумом.
Юго опустил меч, разрубая ближайшего врага надвое почти до пояса, вырвал полуторник и плоским ударом снес еще одну голову. Крид закусил губу и нехотя шагнул вперед, блокировал неловкую атаку и проткнул плечо. Оглушил второго врага, клинком, положенным плашмя, ударил в висок третьего. За спиной гребцы что-то делали, слух понемногу восстанавливался, но это ничуть не радовало. Хрипы, предсмертный визг, звук ломаемых костей…
Юго прошел через вал из тел, остановился, звякнув острием меча о камень пола, оперся на рукоять, как на палку, и обернулся.
— Вязать, не добивать, теперь уж не уйдут, — приказал Юго, покосился на принца и глянул за его плечо. Крид удивленно рассмотрел на хмуром лице раздражение, какое-то очень семейное, неуместное тут. — Где тебя носило и почему сюда вынесло?
Крид вытер сабли поднятым клоком чьей-то одежды, убрал в ножны. Обернулся. Он почти готов был наконец-то увидеть хвостатую русалку, ведь голос позвал врагов и они подчинились: умерли, утратили мужество, лишились сил… Увы, в шаге за спиной стоял на двух ногах самый обычный оримэо.
— Что есть бо-ольший грех? — поднял бровь рослый мужчина, устало ссутулившийся в дверном проеме.
Крид усмехнулся. Всех детей ругают примерно одинаково, и отпираются они тоже достаточно схоже. Парень сразу понравился принцу. Смотрит с хитринкой, клинок у него не для парада в руках, и хват хорош, и сталь недурна. Манера сутулиться и изучать сапоги знакомая. А сам — не вполне даже оримэо, первый взгляд обманул. Кожа светлая, волос чернее сажи, но волнистый, глаза темные, но даже теперь, в слабом свете, заметно, что они не черны. Полукровка? Юго сердито фыркнул. Крид обернулся на звук и успел отметить, как моряк усмехнулся, дернул подбородок в сторону смиренно ждущего возможности сбежать «ребенка»:
— Знакомься, принц. Это мой Роул, самый непутевый сирена острова. Голоса в нем на один крик, а гонору… Где мать? — быстро уточнил Юго.
— Соседний зал, жива, — торопливо ответил Роул. — Здорова тоже, почти. Одна царапина. — Сирена весело глянул вслед рванувшемуся прочь отцу, кивнул Криду: — Приветствую. Идем, гость, привыкай, у нас всегда так. Я молод, вооружен, обучен бою и, кстати, помог вам, но я неправ, а она — молодец. Хотя в ее возрасте и без капли морской силы надо бежать, а не хвататься за свои любимые метательные ножи.
Из-за дверей донеслось рычание Юго. Он, кажется, повторял едва ли не дословно доводы Роула про загадочную морскую силу, ножи и бегство, не упоминая лишь возраст. Роул выслушал отца с удовольствием, кивнул и виновато попросил Крида помочь добраться до стула или скамьи. По дороге, тяжело повиснув на плече гостя, наскоро объяснил про сирен и про голос с каплей яда. Честно признал: его способности никудышные, достаточно решиться на один такой вопль — и последует неизбежная расплата: сутки слабости и кошмарной головной боли.
Для несчастного нашлось замечательное глубокое кресло. Крид обнаружил в уголке еще и столик с закусками и питьем, чудом оставшийся неперевернутым. Пока гребцы торопливо таскали мертвых прочь из зала и уводили живых, Крид хмурился и недоумевал: а сколько тут людей в похожих одеждах тусклого тона? За спиной во время боя стояли четверо, сейчас набежало, пожалуй, десятка три, и все суетятся муравьями… Пленных не бьют, мертвых не грабят и не норовят изуродовать, так что сочувствие к северянам в душе и не шевельнулось. Крид подвинул столик к креслу Роула, огляделся, нашел скамейку и поставил так, чтобы не видеть ни суету, ни сам разгром, возникший после боя. Крид налил себе полный кубок золотистой жидкости, осмотрел поднос с рыбой, зеленью и креветками.
Роул страдал головной болью привычно, не отвлекаясь от поедания содержимого подноса. Загадочная «мама», обученная метать ножи, застала принца и Роула как раз за дележом последней креветки.
Крид торопливо вскочил, издали разобрав шаги и заметив силуэт женщины в просторных одеждах. Принц склонился, как и подобает послу, уставился в темный пол и представил на миг, что было бы, возьмись за оружие мама Лидия. Вот он крадется в свою спальню. В предрассветном особняке тихо, темно, пусто, есть надежда остаться незамеченным и не воспитанным. И тут — дз-зыннь! — в косяк входит тяжелое лезвие, сердито дрожит, а из засады нежный голос матушки уточняет:
— Ты где должен был оставаться, негодный?
— Мам, но я же как лучше хотел, — залепетал Роул знакомые доводы самого Крида. — Мы победили, все удалось.
— Гость, как я вижу, не умнее моего шалопая. — Рассмотреть чужую маму Криду не удалось, зато он слышал ее выговор, вполне отчетливо столичный и, безусловно, принадлежащий устам коренной тэльрийки.
Крид склонился ниже и невольно охнул. «Наверное, шов на бедре окончательно разошелся», — отметил он, с трудом разгибаясь и заставляя себя не прижимать рукой горящий бок. Глаза госпожи оказались наполненными искристым смехом, сдерживаемым из последних сил. Неудивительно! Эти двое, принц и Роул, должны занятно смотреться. А вот все его представления об островах — сплошная глупость.
