Купаюсь. Разговариваю с людьми. А потом наступает время, когда мне приходится бежать как можно быстрее только затем, чтобы оставаться на одном месте. Результат нужен уже вчера, в крайнем случае — прямо сейчас. И если его не выдать, случится дед-лайн, причем не только у меня.
Вероятно, я сам виноват в этом.
На этой неделе мне было чем заняться. Целый букет проблем, требующих немедленного решения. Идеи Рамоны Сангре по моему трудоустройству. Бешеный некромант. Пропавший бойфренд Марины. И еще кое-что следовало докупить к субботней вылазке в промзону.
Я решил начать с самого простого.
По-хорошему за мятой и имбирем мне следовало отправиться на Тульский рынок, но в пять вечера там уже делать нечего. К тому же имбирная крошка в бумажных пакетиках, валяющаяся на полках практически каждого супермаркета, действует ничуть не хуже натурального корня имбиря. Минус у нее только один — потом кухню пылесосить надо, поскольку крошка во время ритуала разлетается по всему полу. Но ведь это не так страшно, правда?
К имбирю я добавил пучок чуть подвядшей мяты, бутылку безглицериновой водки, соль и десяток обыкновенных хозяйственных свечей. Декоративные синие были бы лучше, но и такие сойдут. При проведении большинства ритуалов цвет рабочей свечи не так важен, как принято считать. Гораздо важнее то, что ты сам думаешь по этому поводу. Все предметы, используемые в ритуальной магии, — всего лишь инструмент для сосредоточения, костыли, помогающие настроиться на нужную волну. Теоретически можно вообще обойтись без них и работать напрямую с образом алтаря у себя в голове.
Наверное, в критической ситуации я был бы на это способен, но наличие материальных расходников облегчает работу. К тому же кроме свечей, соли и земли существуют вещи, без которых действительно нельзя сделать ничего серьезного. По большому счету, я пришел в магазин именно за ними, но почему бы не прихватить по дороге и все остальное?
Карпы в аквариуме были слегка облезлыми и сонными, но, во всяком случае, живыми. Они печально тыкались носами в стекло, разевали рты и ждали смерти. Фиговая судьба, если подумать, но другой им все равно не было положено.
— Почистить? — поинтересовался улыбчивый таджик, занося нож над моей рыбой.
— Нет, спасибо, — торопливо отказался я. — Я сам. Дома.
Еще не хватало, чтобы он убил ее. Некоторые вещи в своей жизни мы должны делать самостоятельно, никому другому это не поручишь.
Всем известно, что убийство — это плохо. Почти все нормальные люди придут в ужас, если вы скажете им, что вам приходилось совершать жертвоприношения во время проведения магических ритуалов. При этом ежедневно в мире убивается около миллиона коров и около двух миллионов цыплят только для того, чтобы каждый желающий мог вовремя получить свой гамбургер или куриную котлетку на ланч.
Мне это кажется ханжеством.
Почему отнимать у животного жизнь, чтобы съесть его мясо или напялить на себя его шкуру, — нормально, а сделать то же самое в иных целях — противоестественно? Я знаю кое-кого, кто в качестве платы предлагает своим помощникам с другой стороны мира собственную кровь. Иногда это работает, если речь идет о существах, достаточно могущественных, чтобы принять ее. С такими я стараюсь не иметь дел, а многие духи вполне могут обойтись кровью жертв с неразвитым сознанием. Цыпленка. Голубя. Рыбы.
И сейчас мне нужно было поговорить с одним из них.
Во всяком случае, это лучше, чем просить совета у тысячелетнего вампира. Ну по крайней мере, безопаснее.
Рыба слабо трепыхалась.
Через кончики пальцев в меня переливалась ее сонная, равнодушная безнадежность. В воде, налитой в термопакет, кислорода уже практически не оставалось, но умирающий карп все равно открывал и закрывал рот, прокачивая ее через жабры. Инстинкты работают даже тогда, когда от этого нет никакого толку.
Я открыл дверь и тут же почувствовал — что-то не так. В моей квартире кто-то побывал. Мои любимые мохнатые тапки валялись в углу прихожей, зонт был небрежно прислонен к стене, а пачка старых газет лежала на полу, а не на обувном ящике. И главное, теперь здесь иначе пахло.
Я терпеть не могу, когда кто-то перекладывает мои вещи, даже если это просто старые газеты. Мне очень не нравится, когда в мое отсутствие ко мне приходят гости, которых я не приглашал. Во-первых, это невежливо. Во-вторых, моя личная статистика утверждает: если кто-то пробрался к вам в дом без вашего ведома, он хочет вас либо ограбить, либо убить. Ни один из предложенных вариантов меня, понятное дело, не устраивал.
Некоторые из моих знакомых считают, что у меня паранойя. Меня утешает только то, что паранойя бывает у живых. Я вдохнул, выдохнул, поставил пакет у двери и, вынув из кармана «Удар», вошел в комнату. Все равно это пришлось бы когда-нибудь сделать.
В моей постели лежал незнакомый мужик. Голый. И мертвый.
Я метнулся на кухню, в ванную, на всякий случай проверил туалет. В квартире больше никого не было. Это смущало меня больше всего. Труп в твоем доме — штука очень неприятная. Вдвойне неприятно, если ты не знаешь, откуда он там взялся. Чужаку трудно попасть ко мне домой — с некоторых пор я стал относиться к гостям с большим подозрением. Но трудно — еще не значит невозможно. Некромант, на которого наткнулся Селиверстов, вполне мог бы провернуть нечто подобное. Мое счастье, что мы еще не были представлены друг другу. Подозреваю, что его подарок оказался бы более… подвижным.
На всякий случай я внимательно осмотрел труп.
Обычное мертвое тело, ничего особенного.
В этот момент в дверь позвонили, а потом еще и принялись стучать ногой. Просто отлично! Кто-то не только подкинул мне труп, но и позаботился о том, чтобы его нашли. Смысл шутки немедленно прояснился, но легче мне от этого не стало.
Я вывел на монитор изображение с камеры на лестничной клетке. За дверью стоял мужчина в толстой кожаной куртке, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. На его левой щеке росла бородавка, в самой середине которой торчало два черных волоска.
— Кто там? — спросил я.
— Охранное агентство «Лютик», — представился визитер. — К нам на пульт пришел сигнал из вашей квартиры, а потом мы получили звонок, что из этой квартиры доносятся крики о помощи и кого-то явно убивают. Откройте дверь, я должен провести проверку.
— Не стоит беспокоиться, у меня все в порядке, — отозвался я, лихорадочно соображая, куда и как мне прятать труп, если мужик соберется ломать дверь. Не уверен, что у него было такое право, но тот, кто решил устроить мне неприятности, явно хорошо подготовился. С него бы сталось подкинуть охране липовые доказательства моей преступной деятельности.
— У нас есть основания предполагать, что у вас в квартире труп, — сообщил мужик. — Немедленно откройте дверь, или мне придется ее выломать.
Ненавижу оказываться правым!
— Это какой-то розыгрыш? — спросил я. — Я вас впервые вижу и пускать в дом не намерен. Уходите, или я вызываю милицию.
— Вот мое удостоверение, — сказал мужик и, достав из кармана куртки коричневую книжицу, аккуратно раскрыл ее перед глазком видеокамеры. — Вы откроете дверь по-хорошему?
Черт, это действительно было удостоверение сотрудника охранного предприятия, обслуживавшего наш дом. Того самого, на чей пульт шел тревожный сигнал из моей квартиры.
— Нет, — твердо сказал я. — Это плохая идея. Во-первых, я собираюсь спать, во-вторых, мне долго одеваться, потому что я не помню, куда бросил штаны, а в-третьих, у меня очень сильно болит голова.
— Напрасно. — Стоящий за дверью противно цокнул языком и вздохнул.
Зажужжал движок, и из подъехавшего лифта на лестничную площадку вышли два человека в милицейской форме. Одного из них я знал в лицо.
— Участковый уполномоченный старший лейтенант Хуснутдинов! — представился он. — Получили
