Не знаю, как на это реагировать. Но думаю, если случится революция, восставших трудно будет в чем-то упрекнуть. «Да, я не одобряю уничтожения правящего класса, – придется признать каждому из нас. – Но, с другой стороны, если в пластической хирургии появился такой тренд, мы действительно этого заслуживаем».
Как настоящий журналист, я поинтересовался, стоит ли мне подверг-нуться операции, чтобы стать баритоном. Доктор Готтесман ответил, что о пользе подобных операций для здоровья ничего неизвестно. Какое облегчение.
Но мне все-таки нужно обратиться к другим аспектам колоректального здоровья. Нельзя игнорировать нижнюю часть туловища. Я посвятил несколько месяцев, выясняя, чем питаться, и ни минуты – тому, как организм должен избавляться от отходов жизнедеятельности. Явный дисбаланс. Нездоровый подход.
Я не большой поклонник «туалетного юмора», в отличие от моих сыновей, которые могут полдня веселиться, повторяя фразу «крокодил пукнул». И в этой главе я постараюсь избежать излишних подробностей. Это будет что-то вроде мягкого фокуса, как в телеинтервью Барбры Стрейзанд.
Я узнал о докторе Готтесмане из журнала New York. Последние семь лет он входит в список лучших врачей.
Когда я пришел к нему впервые, в приемной мне пришлось заполнить анкету с пометкой «Не есть перед приемом». Мне она показалась излишней. Сло?ва «колоректальный» вполне достаточно, чтобы отбить аппетит.
Вскоре доктор Готтесман позвал меня в смотровую. Он говорит так тихо, что мне приходится прислушиваться. У него рыжеватые волосы, растрепанные, будто он только что проснулся.
– Встаньте на колени, спустите штаны и лягте на живот, – говорит он.
Я следую указаниям.
– Вы можете сказать, насколько это больно? – спрашиваю я через плечо.
– Сильно болеть не должно. Если только вы сами этого не захотите.
Я отзываюсь сдавленным смехом. Думаю, прежде чем получить диплом, проктологу приходится выучить с десяток таких шуток. Требует же Талмуд от моэля шутить при обрезании.
После осмотра (гораздо более болезненного, чем я «хотел») мы направляемся в кабинет.
Я сажусь напротив доктора. У него озабоченное лицо.
– Вы читаете в туалете?
– Конечно, – говорю я. – Кто не читает?
– О том, что вы это делаете, можно было догадаться. У вас выраженный геморрой. Узлы не самые большие, но и не маленькие.
Диагноз звучит ужасающе несправедливо. Это одна из самых неприятных новостей в ходе проекта. У меня могут отобрать чипсы «Доритос». Могут запретить Diet Coke. Но читать сидя на унитазе? Да это практически предусмотрено Биллем о правах!
Доктор Готтесман неумолим.
– Не читайте в туалете, – говорит он. – Не читайте в туалете. Иначе вам придется делать операцию. А это совсем не смешно.
Чтение отвлекает вас, и вы сидите на унитазе слишком долго. Это провоцирует воспаление вен в заднепроходном канале. А воспаление приводит к геморрою, которому так или иначе подвержены 70 % американцев.
Я обещаю убрать журналы, а затем задаю доктору Готтесману несколько популярных вопросов.
– Как часто кишечник должен опорожняться?
Фанатики говорят, что это должно происходить часто и в больших количествах. В программе Dr. Oz я наблюдал гастроэнтеролога, вещавшего о жителях тропической Африки, которые испражняются три раза в день, и их испражнения «размером с мою голову». Доктор Оз, в свою очередь, утверждает, что стул должен иметь S-образную форму.
Пожелания доктора Готтесмана, который солидарен с экспертами из клиники Мэйо, не так конкретны. «Допустимо от раза в три дня до трех раз в день, – говорит он. – И S-образная форма – это хорошо, но вовсе не обязательно».
– Сколько клетчатки я должен потреблять?
Огромное количество. Институт медицины настаивает на 30 граммах в день. Это непросто. Яблоко – один из самых богатых клетчаткой продуктов – содержит всего три грамма.
– Когда нужно делать колоноскопию?
Если ни у кого из родственников не было рака толстой кишки (слава богу, ни у кого из моих родственников не было), по мнению большинства специалистов, в пятьдесят лет.
– Нужно ли делать гидроколонотерапию?
– Пользы не будет, но и вреда, видимо, тоже.
При гидроколонотерапии должны вымываться токсины, которые накапливаются в кишечнике. Доказательства того, что она может благотворно влиять на здоровье, ничтожны. (Кстати, в ходе проекта я делал гидроколонотерапию, но решил не писать об этом опыте подробно, так как он не представляет особого интереса. Скажу лишь о своих ощущениях: все равно что превратиться в водомет.)
Как правильно ходить в уборную
Совет доктора Готтесмана не читать в туалете полезный, хотя и неприятный. Но чем больше я узнаю, тем отчетливее понимаю, что это полумера.
Чтобы мое пребывание в туалете было совершенно здоровым, я вообще не должен сидеть. Только приседать над унитазом.
О радостях приседания я слышал еще от Влада, «пещерного человека», любителя сырого мяса, который сказал, что у меня плоская грудь. Он поведал, что в уборной нависает над унитазом, забравшись на него с ногами. Но поскольку я новичок, мне нужен аппарат, чтобы устроиться поудобнее.
Я отмахнулся от лекции Влада, как от бреда «пещерного человека». Но, что самое странное, он прав. Готтесман это подтвердил.
В своей обширной статье в журнале State Дэниел Ламетти указывает на то, что унитаз был изобретен не так давно, в XVI веке. Ламетти ссылается на проктолога, который в интервью Time сказал: «Мы созданы не для того, чтобы сидеть на унитазе. Мы созданы для того, чтобы приседать в поле».
Сидя, мы напрягаем кишечник сильнее, чем приседая, что приводит к увеличению геморроидальных узлов. К этой проблеме неоднократно обращались исследователи. Один израильский ученый сравнил тех, кто приседал над пластиковым контейнером, и тех, кто испражнялся, сидя на унитазе. Представителям первой группы для опорожнения кишечника требовалась в среднем 51 секунда, представителям второй – 130 секунд. Кроме того, первая группа охарактеризовала свой опыт как более легкий.
Самые рьяные сторонники «приседания» заявляют, что эта поза предотвращает рак и болезнь Крона, хотя их утверждения остаются бездоказательными.
Следуя указаниям Влада, я нашел в Интернете специальное приспособление. Оно называется Nature’s Platform. Видимо, спрос высокий. В наличии его не было.
Однако я заказал его и через несколько дней получил. «Платформа» представляет собой металлическую конструкцию, увенчанную белой пластмассовой доской с отверстием, как для волейбольного мяча. Вы собираете ее, устанавливаете над унитазом, и ваш American Standard со смывным бачком превращается в дырку в полу, как в странах третьего мира. Теперь вы приседаете над унитазом.
Я устанавливаю «Платформу», пока Джули не вернулась домой с деловой встречи. Джули направляется в уборную. Я жду.
– Это не смешно! – кричит она. – Совсем не смешно!
