Аббат Кэррол вздохнул в очередной раз и поправил очки:
— К сожалению, молодежь часто так поступает. Запреты только подстрекают ее. А что будет потом, никто и не думает.
Кряхтя, пришаркал отец Фред:
— Главные ворота кто-то открыл. А ведь мы с молодым Тораном их закрывали и запирали.
Кэррол похлопал старого ежа по сухонькой лапе:
— Это Хорти, Фенна и Спринголд отправились догонять Брагуна и Саро. Искать приключений.
Фред усмехнулся:
— Как когда-то сами Брагун и Саро.
Джунти, хранитель погребов, вошел сразу после Фреда. Он засунул лапы за свой широкий пояс- передник и возразил:
— Нет, друг, не так, как Брагун и Саро. Те прирожденные кочевники. Нынешние совсем не такие.
Марта услышала нотки сожаления в словах Джунти.
— Почему?
— Ну, например, их провизия, — развел лапами Торан. — Пудинги да суфле… Опытный путешественник такого в дорогу не возьмет. В первый же день вся эта провизия в труху да в кашу превратится. Так, Гурвел?
— Хурр, так, так. Ведь тем двоим что мы положили? Сыр, пряники ореховые, фрукты в сахаре… Пища питательная, питье бодрящее…
Марта схватила главного повара за рукав:
— Торан, миленький, с ними ничего не случится?
— Да нет, не думаю, — успокаивающе улыбнулся Торан. — Коль догонит твой братец моего братца, будут они в безопасности. Жесткую школу пройдут, не няньки они, Брагун и Саро. Ну а не догонят — Рэдволл издали видать. Проголодается — мигом примчится. Ведь Хорти, не в обиду будь сказано, настоящий обжора.
Марта нервно трепала лапами край покрывальца.
— А нельзя их перехватить и вернуть?
Аббат посмотрел на Торана и Джунти, зверей бывалых и крепких.
— Пожалуй, Марта права. Вы не смогли бы попробовать догнать их до темноты? — обратился он к повару и хранителю погребов.
Джунти снял передник и кивнул Торану:
— Отчего ж не попробовать… Готов, друг? Ну, пошли.
Они покинули аббатство через главные ворота. Но едва успели Кэррол и Фред запереть ворота, как Торан и Джунти вернулись.
— Отпирайте поскорей! — кричали они, стуча в створки. — Нечисть! Нечисть на тропе, с севера.
КНИГА ВТОРАЯ
16
В тот же день, ближе к вечеру, из лесу вышла шайка нечисти. Бродяги огляделись, потоптались на месте, потом потянулись гуськом по тропе. Вот они остановились, чтобы передохнуть. Маленький лис поднял голову и увидел вдали колокольню Рэдволла.
— Ага, вон оно, ребятишки, вот где мое аббатство прячется! Говорил я вам, что найду его, и вот нашел, как же иначе!
Лис побежал. Висевшая на поясе сабля путалась у него в ногах, заставляла спотыкаться и смешно подпрыгивать.
— Магический меч, почитай, в моих лапах!
Полкотлеты проворчал:
— Гляньте на дурня. Ох, Флинки, положит он здесь наши головы!
Горностай хмыкнул:
— Нет, зря ты так. Вид прекрасный. Великий воин! Лучше, чем Беррад или Скрод. Те бы послали нас вперед, а сами в безопасности командовали бы. Пусть бесстрашный вождь бежит навстречу врагу. Мы, бедные растяпы, храбро последуем за ним… на безопасном удалении.
Кривохвостиха полностью разделяла воззрения своего друга:
— Кто бы там за стенами ни сидел, они нас засекли с башен. Не ровен час, камнем по башке или стрелой проткнут… Вот ежели Беррад не соврал и за воротами мирные поселяне, то, может, они нас и впустят сдуру да с перепугу.
Шайка неспешно продвигалась по тропе, отпустив Неистового Рыжа подальше вперед. Флинки негромко распевал песенку, которую их атаман, издали не разбиравший слов, считал боевой песней, под которую легче идти в атаку. Он сжал саблю, приосанился, приняв достойную боевую позу, и вообразил себя полководцем, ведущим своих храбрых воинов на врага. «Храбрые воины» переваливались с лапы на лапу и ухмылялись, слушая слова песни.
Голозад и Юппа отпускали шуточки и издали издевались над обликом своего бесстрашного
