оборачиваться не стал, а решительно зашел в палатку. Всю ночь ему мерещился женский звонкий, как колокольчик, смех, и он то просыпался, то засыпал.
А Марта опять мучилась - не могла заснуть. Лежала в своем спальном мешке, и то расстегивала его, то застегивала, потому что ей было то жарко, то холодно. Да и спать на земле скрипачке было не совсем комфортно. Сначала она просто лежала, силой воли отгоняя от себя самые дурные мысли, которые обожают подкрадываться к человеку вместе со своей подружкой-бессонницей; после ее разум посетил образ Александра, его вытеснили события сегодняшнего дня: невероятный Феликс, Юля, ее друзья. Странно. Нормальные, нет, даже прикольные люди, интересные и приятные - даже Крис, который раньше Марту особо издалека не впечатлял, ей очень понравился. Как человек. И почему они общаются с ее сестрой? Она ведь... тут Марта широко зевнула.
А, может быть, она не такая уж и скверная? Или она умело притворяется? Или... что?
Марта вздохнула, взяла мобильник, чтобы посмотреть время, и случайно осветив им кусок палатки, заметила, что над спящей сестрой летает невесть откуда взявшийся темнокрылый мотылек, отбрасывающий знатную, сказочно-зловещую, как вначале ей показалось, тень. После он нагло уселся на стенку, и девушке показалось - хотя, конечно, это было чушью! - принялся изучать ее.
- Улетай отсюда, - прошептала она мотыльку, вылезла из расстегнутого спальника, как могла, осторожно, открыла молнию входа и принялась прогонять насекомое прочь собственной кофтой. Почему-то скрипачке не хотелось, чтобы мотылек находился с ними в палатке. Мотылек оказался послушным, спорхнул со стенки и вылетел прямо на улицу.
Правда, оказалось, что Марта по ошибке схватила не свою кофту, а Юлькину, и ей пришлось аккуратно ее складывать.
А комары, действительно, куда-то пропали.
Ухали из этого места ребята только ближе к середине следующего дня, отдохнувшие и посвежевшие, и сосновый бор, освещаемый утренним мягким солнцем, с улыбкой провожал им, махая невидимой рукой.
Александр, ведущий свой плавный стремительный 'БМВ', был недоволен. Нет, он даже был зол - поэтому и с силой вцепился в баранку. Во-первых, хлопоты с предстоящей свадьбой, которые он добровольно взял на свои крепкие плечи, порядком его достали, во-вторых, раздражал Макс, нервничающий из-за пары дел, в том числе, и из-за проклятого младшего братца ныне покойного Марта и вдруг резко усиливший охрану собственной персоны, в-третьих, самого Сашу появление в городе этого конченного Nзапрещено цензуройN тоже не вдохновляло. Нет, Никки ему-то мстить точно не будет - на то нет причины, да и кто перед кем ответ еще должен держать, если они вострятся. Но просто само появление этого парня здорово злило Александра, который был бы очень не прочь, если бы план Макса сработал, и его быки взяли Никки, явившегося на мнимую встречу своих двух главных врагов - самого Максима и господина Смеринского. Наверное, прощение - это один из сильнейших добродетелей, придуманных Богом для человека, но, не смотря на это, он, Дионов, никого прощать не собирается. И желать человеку, из-за которого его веселая, отличная, четко распланированная жизни пошла к чертям собачьим под хвост, он добра тоже не будет. Может лишь пожелать ему быстрее отправиться куда-нибудь далеко. Например, в ад.
Александр, только что выехавший от Макса, получивший ценные распоряжения и имеющий в своем запасе пару часов свободного времени, которые он хотел потратить на решение еще одной пары своих предсвадебных проблем, затормозил на красный цвет светофора. Вынужденная остановка не добавила ему хорошего настроение: хотелось гнать тачку вперед.
Огромная толпа детишек-младшеклассников, разбившись на пары, медленно и шумно пересекала дорогу под предводительством учительницы, больше похожей на курицу-наседку в пестрых юбках. Детки явно шли в какое-то развлекательно-увеселительное местечко, и Саша проводил их долгим задумчивым взглядом. Нет, детей он не любил, но ему вспомнился младший братишка. Еще недавно он был почти таким же мелким пацаном, который смотрел мультики, лазил по турникам и решал примеры по математике сначала на черновике, а затем переписывал их в чистовик. А потом резко изменился: вытянулся вверх, повзрослел, начал прогуливать школу, выводя из себя мать, и стал кататься на своей доске. Вместо Васьки стал Джимми.
'А можно ли во всем винить его?', - неожиданно спросил Александра внутренний голос и тут же решил, что нет. Брат-то тут причем? Тогда уж логичнее было бы возложить вину на отца, который до сих пор не мог просить Сашу и почти не разговаривал с ним при редких встречах. А если и разговаривал, то так, будто бы перед ним стоял не старший сын, а понимающая человеческую речь свинья. Хорошо еще, при Нике он вел себя нормально - нужно сказать спасибо матери, которая уговорила его встретиться с Сашей и его невестой перед свадьбой.
Дети, наконец, убрались с проезжей части, и молодой человек вновь погнал вперед, чтобы буквально через минуту остановиться перед новым светофором. Настроение его еще чуть-чуть понизилось. А через минут пять Саша попал в непонятно откуда взявшуюся пробку и понял, что не прочь бы взять биту, лежащую у него в багажнике (вместе с бейсбольным мячиком, если что!) и для разрядки послать бы ею пару мячей в стоящие рядом медленно ползущие тачки. А тем козлам, которые организовали пробку, столкнувшись где-то неподалеку - выбить этой битой окна. И по почкам пару раз пройтись. И потом неплохо было бы поехать к своей девочке Нике - с ней можно было бы устроить второй этап эмоциональной разрядки, после которой он чувствовал бы себя просто отлично!
Пробка медленно двигалась вперед, своей черепашьей скоростью убивая молодого человека и все сильнее его раздражая.
А потом расположение духа Александра вдруг поползло вверх - не сильно, так, на пару градусов. И причина его повышения заключалась в том, что зеленоглазый брюнет увидел на остановке знакомую светловолосую девушку, с недовольным видом вглядывающуюся в дорогу в ожидании нужного автобуса.
Сестренка Марта. Одета совсем просто: джинсы, футболка и удобные туфельки без каблуков - как их там называют? Балетки? Длинные волнистые волосы, как и всегда, распущены и защищают спину от ярких дневных солнечных лучшей. На лице - здоровые темно-коричневые очки, на плече - черная большая сумка, за спиной - чехол-рюкзак со скрипкой.
Почему-то Дионову захотелось перестать думать о своих проблемах. Все равно от них никуда не денешься - решать их придется. А Марта может стать отвлекающим маневром. К тому же он давно не видел сестренку, к которой, кажется, немного привязался - как к ласковому, беспомощному и пока что не знающему о суровых реалиях жизни вне дома хозяев котенку в доме у своих друзей.
Саша захотелось погладить девушку-котенка. Сестренка Ники явно была ему симпатична.
Нужно помочь котенку перейти дорогу - так решил водитель 'БМВ'.
Александр, чья машина стояла в крайнем ряду, потому как ему нужно было вскоре поворачивать налево, сам себе кривовато улыбнувшись, открыл окно и очень громко позвал Марту по имени несколько раз.
Девушка услышала его не сразу, а когда поняла, что кричат именно ее (и кто именно кричит), как-то даже шуганулась. Если честно, в свете происходящих с ней событий, а также начавшихся зачетов и экзаменов она даже на время забыла о своем Саше, в которого так неосторожно умудрилась влюбиться, а теперь он совершенно неожиданно появился и настойчиво зовет ее к себе в машину.
Марта замотала головой, невербально демонстрируя Александру отказ, но тот ему не внял, а еще и посигналил строптивому котенку, кивнув на сидение рядом с собой.
- Садись!
- Нет, спасибо, - не своим голосом отвечала Марта. Да, ей, как и всякой влюбленной, безумно хотелось оказаться рядом с тем, по кому страдала ее душа, но одновременно девушка и очень страшилась этого. Ведь потом ей опять будет плохо - до омерзения к самой себе и холодных соленых слез на щеках. Мало кто знает, каково это - смотреть на любимого мужчину и понимать, что скоро он станет супругом твоего близкого человека, которого ты своими чувствами просто-напросто предаешь.
- Быстрее, я не могу долго стоять! - крикнул молодой человек юной скрипачке, растерянно
