Он неожиданно поднялся и привлек ее к себе. Потрясенная и перепуганная Джованна почувствовала, как он осторожно гладит ее по голове, а потом услышала его тихий и удивительно нежный голос:
— Эх, Солнышко, так ты и не изменилась… Огонь, порох, молния… Сначала сделает, потом думает… Бедное мое Солнышко…
— Пусти. Я поеду в деревню и куплю пластырь…
— Я тебя отвезу…
В следующее мгновение он легко подхватил ее на руки и усадил в седло, а еще через миг уже сидел позади нее, бережно и крепко обнимая за талию.
Джованна едва не умерла от сердечного приступа. На лошади она ездила в последний раз… да, тоже десять лет назад, но не это главное. Мало того, что он ее обнимает, да еще и так, сзади, прижимая к себе… Ох, боже ты мой, как же не сгореть со стыда и не умереть от счастья одновременно!
Значит, все эти годы тебе нужно было только это? Только о нем ты мечтала, только он тебе снился в горячих и неприличных снах? И ничего не кончилось десять лет назад, и твой отчаянный крик «Я ненавижу тебя, Франко Аверсано!» был всего лишь признанием в вечной любви…
Стоп! Приди в себя немедленно и перестань к нему прижиматься. Выпрями спину, сядь прямо и…
— Расслабься, деточка. Конь нервничает.
— Вот уж что меня волнует в последнюю очередь, так это нервная система твоей лошади. Куда мы едем?
Не могла просто так спросить? Зачем было поворачивать голову? В результате ее щека на мгновение прижалась к щеке Франко. Легкая небритость… оказывается, это тоже может быть приятно…
Возьми себя в руки!!!
— Опять больно?
— Нет, с чего ты взял?
— Ты вздохнула, я подумал…
— Не сахарная, не растаю. Куда мы едем? Я совершенно не узнаю этих мест.
— Да? Вообще-то они не сильно изменились. Мы едем в деревню. Если помнишь, там есть, аптека. Синьор Мантеньо тебя посмотрит.
— Надо же, он все еще аптекарь…
— Мантеньо держат здесь аптеку последние двести пятьдесят лет. В провинции не любят перемен. Ты не против, если я пришпорю Баярда? А то мы до утра не доберемся.
Джованна промолчала, и Франко пустил коня рысью. Разумеется, ей пришлось прижаться к Франко сильнее, но, странное дело, теперь это ее не нервировало. Наоборот, она чувствовала себя спокойно, словно всю жизнь провела в этих объятиях.
Когда они уже ехали по центральной улице деревни, Джованна поняла, что граф Аверсано — не просто имя. С ними здоровались абсолютно все, но это не главное. Франко всем отвечал лично. Расспрашивал о здоровье, Передавал привет бабушкам и дедушкам. Улыбался детям и называл всех по имени. Успевал выслушать просьбы и жалобы.
Возле дома аптекаря он легко спрыгнул с коня и бережно снял Джованну. На секунду их лица оказались так близко друг к другу, что она, замерла, не в силах пошевелиться… Кажется, и Франко почувствовал что-то в этом роде, но уже через секунду пришел в себя и понес ее в аптеку.
Синьор Мантеньо был маленьким, кругленьким человечком в старомодном пенсне на носу. Он прямо- таки излучал здоровье и бодрость, но при виде входящего Франко с Джованной на руках разохался и завсплескивал ручками.
— Синьор граф, бог ты мой, какая честь для меня, но какое несчастье! Что с синьориной? Упала? Подвернула ногу? Ушиб? Давайте сюда, господин граф, вот на этот диванчик, а ногу положим сюда, очень хорошенькую ногу, надо заметить.
Джованна засмущалась не на шутку.
— Честное слово, все уже прошло! Мне просто нужен йод и пластырь, больше ничего осо…
— Йод и пластырь! Бог ты мой, эти современные дети, как они самонадеянны! Да знаете ли вы, как обжигает йод нежную белую кожу! Этот ожог может никогда не пройти, и на вашей прелестной ножке останется шрам. У старого Мантеньо найдется другое средство, превосходное средство, уверяю вас, но мне будет нужна ваша помощь, господин граф.
— С удовольствием, мой друг. Распоряжайтесь мною.
— Это приятная работа. Обнимите синьорину изо всех сил и не давайте ей вырваться.
— Что-о-о?!
— Это я могу. С удовольствием. И будьте спокойны, я ее не выпущу.
— Да как ты…
— Спокойно. Не обращайте внимания, у нее шок.
— Я тоже так думаю. Средство хорошее, но щиплет.
— Я не жела… Ай!
Щипало действительно сильно. После обработки раны синьор Мантеньо принес пластырь и бинт, которых хватило бы на целый взвод раненых. Франко с искренним восхищением следил за ловкими руками маленького аптекаря, а все жители деревни — те, кто смог уместиться в дверях и раскрытых настежь окнах, — разделяли его интерес, сопровождая все манипуляции эскулапа оживленными комментариями.
Наконец синьор Мантеньо закончил и торжествующе щелкнул пальцами.
— Вот что я называю отличной работой! Полюбуйтесь, господин граф.
— Да, действительно. Работа превосходная. Сколько я вам должен?
— Вы?! Должны?! Вы что, смеетесь надо мной, господин граф? Вы должны мне только одно: обещайте непременно проводить эту юную синьорину домой и проследить, чтобы она отдохнула. На сегодня с нее достаточно потрясений.
— Это я обещаю вам и без ваших рекомендаций, но вот что касается вознаграждения за ваши труды…
— Какие труды, мадонна, что он говорит! Это счастье! Такая ножка!
— И все же я…
Джованна испытала сильнейшее желание завизжать и тем самым прекратить этот спор, но вместо этого взяла себя в руки и довольно сурово заявила:
— У меня другое предложение. Через несколько дней я планирую пригласить всех на свое новоселье. Синьор Мантеньо, я буду очень рада видеть вас,
Во рту пересохло. Это ж надо! Сама взяла и собственными руками затянула петлю на своей шее! Нельзя же теперь НЕ пригласить графа Аверсано!
Он, конечно, все понял, хитрый змей, и совершенно ангельским голосом поинтересовался:
— Надеюсь, я тоже могу прийти?
Маленький аптекарь в ужасе заломил руки.
— Как можно представить иное, монсеньор! Разумеется, вы самый почетный гость синьорины. Не так ли, юная фея?
Юная фея с трудом выдерживала натиск стихии в лице синьора Мантеньо.
— Разумеется. Я буду очень рада видеть тебя, Франко… У себя.
Франко склонился к ее пылающему уху и интимно промурлыкал:
— А по голосу не скажешь. Не забудь прислать письменное приглашение.
— Не забуду, чтоб ты провалился… Спасибо всем огромное, я пойду…
— Куда! Не забудь, я должен доставить тебя домой.
— Я сама могу!
— Не сомневаюсь. С твоим характером ты убежала бы даже из-под капельницы. Но мы поедем верхом.
— Нечего меня опекать, я не ребенок. Спасибо и до свидания.
— Да, до свидания, синьор Мантеньо. Так пешком или верхом?
— Я же сказала…
