мальчиков, — это был Роберт, которого называли уже Гвискаром. Он собрал достойную группу спутников из пятерых рыцарей и 30 вооруженных воинов. Перед началом путешествия эти люди в некотором смысле изменили облик, поскольку римский двор, опасаясь растущего влияния норманнов в Италии, делал все возможное, чтобы помешать их проникновению в страну. Им и всем, кто шел с севера для воссоединения с новой колонией, не давали разрешения пересекать свои территории. Вместе с Робертом прибыл и его брат, Гумберт Отевильский. После смерти старого рыцаря Танкреда в Италию раньше или позже прибыла вся семья, кроме Серлона, даже мать и сестры оказались там.
Роберт прибыл вовремя для участия в битве при Чивителле, где проявил себя наилучшим образом. Он был вдохновителем всех успехов норманнов на Юге. И он сделал для новой Нормандии больше, чем кто- либо из старших братьев.
Его приятные манеры притягивали к нему множество друзей, которые преданно любили его и объединялись для того, чтобы действовать вместе. Он был достаточно хитер и дипломатичен, что было необходимо в борьбе с южными врагами, а его амбиции вели его вперед, не оставляя места чувствам жалости или хотя бы справедливости. Подобно другим норманнам, он был жесток, и его поступки были поступками человека, который видит перед собой цель и идет к ней напролом. В то время как Вильгельм Завоеватель готовился примерить корону Англии, Роберт Гвискар задумал образовать Королевство двух Сицилии.
Спустя какое-то время Дрого был убит и его место занял Хамфри. Однако они с Робертом никогда не ладили. Неудачи Роберта были связаны с тем временем, в которое он жил. Однако его неутомимость и амбиции, похоже, сильно беспокоили его брата. Возможно, Хамфри видел в нем соперника. Так или иначе, но Роберт оказался в положении почти пленника государства. После смерти Хамфри, у которого остались лишь маленькие дети, состоялись выборы нового графа. Гвискар выиграл и в 1054 году стал графом Апулии и правителем республики. Не следует удивляться тому, что позднее его титул стал гораздо длиннее, поскольку он потребовал у папы Николая II титула герцога и величал себя следующим образом: 'Волей Господа и святого Петра герцог Апулии, Калабрии и Сицилии'.
В своей книге 'Норманны в Европе' А. Джонсон пишет: 'Медицинские и философские школы в Салерно, давно известные в Италии, прибавили славы его королевству, торговля, ведущаяся в Амальфи, одном из первых итальянских коммерческих городов, распространилась до Африки, Индии, что способствовало созданию колоний в Константинополе, Антиохии, Иерусалиме и Александрии, еще более обогатило его обширные владения. В Амальфи было хорошо развито мореплавание, и считается, что именно там изобрели компас. Под управлением нормандских герцогов эта провинция удерживала положение итальянской королевы, до того как достигли расцвета более известные города — Пиза, Генуя и Венеция'.
Роджер Отевильский, младший из братьев, во многом походил на Роберта. Он покорил Сицилию, а его экспедиция была названа крестовым походом против неверных. Это было тридцатью годами раньше присоединения богатого острова к юрисдикции Рима, которой его впоследствии лишили мусульмане. Роджер получил титул графа, но в его владениях феодальные принципы преобладали над республиканскими. Успех воодушевил Роджера, и он начал кампанию против Восточной империи, которая продолжалась в течение всей его жизни. Эти вторжения сами по себе не были очень успешными, но они способствовали большим переменам. Первый крестовый поход подытожил планы Роберта и во многом изменил отношения между Востоком и Западом на многие последующие годы.
Мы намного опережаем медленное течение, рассказав норманнах, о Нормандии и Англии, давая краткий очерк истории южных герцогств. Рассказ об Отевилях — это еще один пример отваги и предприимчивости норманнов. Нас постоянно сопровождает дух приключений, рыцарства и амбициозности, мы чувствуем стремление покорять и править и с течением времени с удовлетворением отмечаем, как постепенно угасают худшие человеческие качества, такие как жестокость и алчность, лживость и тщеславие, зависть и лесть. В своем предисловии к 'Короткой истории Англии' Г-н Грин пишет: 'Прогресс является хорошей направляющей силой и результатом социального развития. Чем больше мы думаем об этом, тем лучше для нас и нашей страны. Едва ли традиции Гастингса-северянина и его варварское пиратство отмерли до того, как прибыли более поздние норманны, сначала разрозненными группами, а затем целыми регионами, чтобы обосноваться в Италии. Но нельзя не почувствовать, что они многое сделали для того, чтобы исправить злодеяния своих предков. Юг Италии и Сицилийское королевство Роджера находились под более мудрым и гуманным правлением, чем какое-либо другое государство тех дней; люди были предприимчивыми, процветали все виды торговли, и особенно было развито производство шелка. Возможно, мягкий климат и простой комфортный образ жизни немного успокоили прирожденную норманнскую неугомонность. Кто знает?'
Тем не менее мы находим еще более точное объяснение причин процветания двух Сицилии, прочитав следующий отрывок из старой хроники о короле Роджере: 'Он любил справедливость и сурово наказывал преступления. Он ненавидел ложь, делал все по правилам, никогда не обещая того, чего не собирался воплощать в жизнь. Он никогда не преследовал личных врагов, а во время войны стремился использовать любую возможность, чтобы добиться цели без кровопролития. Во всех его владениях царили справедливость и мир'.
Подробное описание времен правления Отевилей можно найти в 'Рассказе о Сицилии'. Однако перед тем, как закончить этот краткий очерк о ее покорении, несколько слов о некоторых сохранившихся памятниках времен норманнского правления. Остатки норманнской архитектуры той эпохи до сих пор сохранились в Палермо и других городах, привлекая нас своим романтическим прошлым. Руины монастырей можно встретить довольно часто. И все еще сохранились многие действующие церкви, хотя они и потеряли первоначальный облик в результате современных достроек и неграмотной реставрации. Норманны улучшили формы западной архитектуры в этих местах, так же как и в других, где они побывали. И их более простые здания интересно контрастируют с постройками в восточном стиле, оставленными сарацинами. За пределами крупных городов почти в каждом поселке есть по крайней мере какие-то остатки норманнской каменной кладки, а в Адорно — это только один из примеров подобного рода — прекрасно сохранился великолепный норманнский замок, который в настоящее время используется как тюрьма. В Тройне, мрачной зубчатой крепости, сохранилась колокольня и часть стены храма, построенного Роджером I в 1078 году. Именно в Тройне он с женой основал свой двор пятнадцатью годами ранее и выдержал четырехмесячную осаду сарацин. Г-н Галфрид, хроникер, с грустью рассказывает, что у молодых правителей был один плащ на двоих и что они голодали, влача жалкое существование, но жена Роджера, Эринбурга, не жаловалась, терпеливо перенося все тяготы. В конце концов, не в силах спокойно смотреть на страдания жены, граф, собрав людей, повел их в отчаянную атаку на врага и победил. Г-н Галфрид говорит об этом: 'Только от его руки с Божьей помощью погибло столько врагов, что их трупы лежали вокруг, как ветви деревьев в густом лесу после жестокого урагана'. Однажды, когда Роджер сражался в Калабрии, Эринбурга оставалась в крепости и каждую ночь совершала обход по стенам вместе с часовыми.
Мы должны увидеть в Палермо благородные памятники эпохи норманнов и, кроме церквей и дворцов, могилы королей и архиепископов в храме Сан-Росарио. Там покоится и Роджер, 'могущественный герцог и первый король Сицилии'. Г-н Симондс пишет: 'Угрюмы и величественны те места упокоения принцев среди порфира, собранного в далеких землях на скалистых высотах Хоэнстауфена, зеленых лугах Котантена, сухих холмах Арагона. Там они покоятся, а над их гробницами пролетают века. Время от времени их вечный покой нарушают кощунственные руки, разламывая гранитные крыши их склепов, чтобы найти локоны рыжих волос и остатки императорских мантий, на которых вышиты любимые королевские охотники, соколы и олени. В соответствии с изменением архитектурных стилей и привычек последующих веков меняется облик церкви, в которой они покоятся. Но огромные каменные арки остаются нетронутыми, охраняя покой спящих и рассыпанную под мрачными каменными сводами пыль, в которой гаснет солнечный свет, струящийся из окон часовни'.
Невозможно удержаться, чтобы еще раз не процитировать слова того же прекрасного писателя. Посетив Венозу, маленький городок, где родился Гораций и где похоронен Вильгельм Отевиль вместе со своими братьями Дрого, Хамфри и Робертом Гвискаром, он писал: 'Ни один отрывок из истории не напоминает нам так рыцарский роман, как описание неожиданного подъема и быстрого расцвета двора Отевилей. За одно поколение сыновья Танкреда Отевиля прошли путь от эсквайров (помещиков) в
