— Сид Моск на самом деле признался в том, что убил Лакмена? — спросила у Дэйва Матро Патриция.
— Да, — ответил Матро. — Ротману пришлось надавить на него, чтобы отвести подозрения от группы «Красавица-Чернобурка». Мы почувствовали, что тамошняя полиция стала копать слишком уж глубоко.
— Но ведь через какое-то время они дознаются, что это самооговор, — сказала Патриция. — Этот вуг Е.Б.Блэк телепатически заберется в самые глубины его сознания.
— Тогда, я надеюсь, это уже не будет иметь особого значения. Внутри конторы мотеля громко гудел кондиционер. В помещении было темно и прохладно, и Пит не сразу увидел около десятка людей, сидевших в разных концах его и тихо переговаривавшихся между собою. На какое-то мгновение ему даже показалось, что он очутился среди группы участников Игры, которая почему-то собралась играть утром, но это, разумеется, было не так. На сей счет у него не было ни малейших сомнений. Те, кто здесь собрались, не были Поручителями.
Он устало примостился на одном из стульев, пытаясь определить, о чем это они переговариваются. Некоторые из них вообще хранили полное молчание, неподвижно смотря прямо перед собой, как бы погруженные в собственные мысли. По всей вероятности, это были телепаты, мысленно общавшиеся между собой. Они, казалось, составляли большинство присутствующих. По поводу остальных он мог только строить догадки. Прекоги, подобно Мак-Клейну, психокинетики, как эта девушка Мэри-Энн. И Ротман, кем бы там он ни был. Интересно, Ротман тоже здесь? У него было такое ощущение, хотя и интуитивное, но очень глубокое, что Ротман здесь обязательно, и притом верховодит.
Из боковой двери появилась Мэри-Энн, теперь на ней была блузка с глубоким вырезом на груди, синие хлопчатобумажные шорты и сандалии. Бюстгальтером она пренебрегла. Груди у нее были маленькие, но высокие и правильной формы. Она села рядом с Питом, энергично вытирая мокрые волосы.
— Ну и сборище ничтожеств, — тихо заметила она, обращаясь только к Питу. — Разве вы со мною не согласны? Они — моя мать и отец — заставили меня сюда прибыть. — Она нахмурилась. — А это кто еще? — В комнату, озираясь по сторонам, вошел еще один мужчина. — Я его не знаю. Наверное, с Восточного побережья, как этот Матро.
— Значит, вы все-таки не вуг, — сказал ей Пит.
— Нет, конечно же, нет. Я никогда такого не говорила. Это вы у меня все время спрашивали, а я вам отвечала: «Можете сами проверить». И вы могли это сделать. Я говорила правду. Видите ли, Пит, вы в какой-то степени телепат, хотя сами этого не осознаете. Вы — параноик на почве алкоголя и всяких разных таблеток и улавливали некоторые мои мысли на периферии моего сознания, чувствовали мое внутреннее беспокойство. То, что когда-то называли подсознанием. Моя мать не предупреждала вас об этом? Она должна была бы догадаться.
— Понимаю, — сказал Пит. — Да, она, наверное, догадывалась.
— А до меня вы еще набрались всяких подсознательных страхов у того психиатра. Мы все боимся вугов. Это естественно. Они — наши противники. Мы воевали с ними и не смогли победить, и вот теперь они здесь. Видите? — Она ткнула его под ребра своим острым локтем. — Не стройте такую глупую мину. Вы меня слышите или нет?
— Слышу, — сказал Пит.
— Ну так не раскрывайте рта, не то поймаете ворону. Я поняла, что прошлой ночью у вас были совершенно безумные галлюцинации параноидального типа. Вам все мерещились враждебные заговоры пришельцев. Эти ваши видения смешивались с реальными ощущениями, но, по сути, вы были правы. Я тоже не раз испытывала фактически эти же страхи, меня посещали точно такие же мысли. Параноики живут в подобном полувымышленном-полуреальном мире всю свою жизнь. Но вам не повезло в том, что тот отрезок времени, когда вы были телепатом, вы провели рядом со мной, а я об этом догадывалась. — Она сделала жест рукой в сторону собравшихся в этой комнате. — Видите? С этого момента вы стали опасны. Вы уже все поняли и хотели звонить в полицию. Мы взяли вас как раз вовремя.
Верил ли он ей? Он внимательно посмотрел на ее узкое, сердцевидной формы лицо. Трудно было сказать что-либо определенное. Если и был у него дар телепатии, то сейчас он уж точно его потерял.
— Послушайте, — Мэри-Энн заговорила тихо и быстро, — у любого из людей есть экстрасенсорные способности в зачаточном состоянии. Они проявляются особенно явно во время кризиса при тяжелых заболеваниях или расстройствах психики, вроде впадения в детство… — она запнулась. — Так или иначе, но хоть вы, Питер Гарден, и параноик, и алкоголик, и наркоман, хотя вы и поражены глубоко галлюцинациями, в основном, в самой сути своей, вы правильно оценили реальность, которая противостоит вам, то положение вещей, о котором знает эта группа и с которым она пытается справиться. Вы видите? — она улыбнулась, глаза ее загорелись. — Теперь вы все знаете.
Однако он ничего такого не видел. Он не хотел видеть. Он отодвинулся от нее подальше в оцепенении.
— Вы не хотите знать, — задумчиво произнесла Мэри-Энн.
— Это верно, — признался он.
— Но ведь вы знаете. Уже. Слишком поздно не знать этого. — А затем она добавила все тем же безжалостным тоном: — И на этот раз вас не мутит от таблеток, вы не пьяны и не страдаете галлюцинациями. Ваше восприятие не искажено. Так что вам придется противостоять этому во всеоружии. Бедный Пит Гарден. Прошлой ночью вы были счастливее?
— Нет.
— Вы ведь не собираетесь из-за этого кончать жизнь самоубийством, верно? Потому что теперь это не поможет. Поймите, Пит, у нас организация. И вам только и остается, что присоединиться к ней, даже несмотря на то, что вы не ЭКС, не экстрасенс. Нам все равно придется или принять вас в свою среду, или убить. Естественно, ну кто ж захочет убивать вас? Что тогда будет с Кэрол? Вы же не оставите ее на постоянные издевательства со стороны Фрэйи?
— Нет.
— Вы знаете. Рашмор-эффект вашей машины говорил вам, что я не вуг. Не понимаю, почему вы к нему не прислушивались. Эти устройства никогда не ошибаются. — Она тяжело вздохнула. — Во всяком случае, когда исправны. Если не подвергались соответствующей обработке. Вот именно таким образом можно всегда разобраться с вугами. Спросите у Рашмор-эффекта. Поняли? — Она снова, на этот раз добродушно, улыбнулась ему. — Так что положение на самом деле уж не настолько безвыходное. Это еще не конец света или что-то вроде этого. Просто у нас возникли некоторые трудности в распознании, кто нам друг, а кто — враг. У них точно такие же проблемы. Временами их восприятие тоже изрядно искажается.
— Кто убил Лакмена? — спросил Пит. — Все-таки вы?
— Нет. Это самое безрассудное — убивать человека, у которого было так много Удачных попыток, такое многочисленное потомство. В этом-то вся суть. — Она снова нахмурилась.
— Однако прошлой ночью, — неторопливо начал он, — я спросил у вас, не ваши ли люди это сделали. И вы сказали… — Он сделал паузу, пытаясь мыслить как можно более ясно, пытаясь разобраться в путанице событий. — Я знаю, что вы сказали. «Я забыла», — вот что вы сказали. И… вы сказали, что следующим будет наш ребенок. Вы назвали его «штукой», вы сказали, что это не ребенок.
Мэри-Энн долго смотрела на него, ничего не отвечая, и наконец прошептала, побледнев, пораженная его словами: — Нет. Я не говорила этого. Я точно знаю, что не говорила.
— Я слышал эти слова, — настаивал Пит. — Я их хорошо запомнил. Хоть и был у меня сплошной хаос в голове, говорю честно, как перед самим господом богом, эту часть разговора я отчетливо помню.
— Значит, они добрались уже и до меня, — еле слышно прошептала Мэри-Энн. Ему пришлось наклониться, чтобы разобрать, что она хотела сказать. Глаза ее все так же были устремлены на него.
Открыв дверь залитой солнцем кухни, Кэрол Хольт Гарден произнесла:
— Пит… ты здесь? — и заглянула внутрь.
В кухне его не было. В ней было светло, тепло и уютно, но она была пуста.
Подойдя к окну, она глянула на улицу. У тротуара стояли две машины, Пита и ее. Значит, он уехал не в своей машине.
Подвязав поясок халата, она поспешила через всю квартиру к лифту. «Спрошу у него, — решила она. — Лифт уж точно знает, ушел ли он, независимо от того, сам или с кем-то, а если не один, то с кем».
