Было бы неплохо, если бы другие телепаты занялись этим прямо сейчас.
Патриция тотчас же сосредоточила все свое внимание на Дэйве Матро.
Заключение Мерл, судя по всему, было верным. В мозгу Матро действительно имелась определенная аномалия, и Патриция сразу же почувствовала, что это означает возникновение ситуации, малоприятной для интересов группы.
— Матро, — сказала Патриция, — будьте любезны, постарайтесь думать о… — У нее возникли трудности в формулировке предмета мыслей Матро. За сто лет, в течение которых она занималась психозондированием, ей еще ни разу не доводилось сталкиваться с чем-либо подобным. Озадаченная этим, она вскользь прошлась по поверхности умственной деятельности Матро, а затем стала заглядывать в более глубоко упрятанные слои его психики, пытаясь выявить неосознаваемые либо непроизвольно подавляемые синдромы, которые не проявлялись в четкой форме в его осмысленной деятельности и которые старалось не допускать к себе его «эго».
Сейчас она была уже в зоне противоречивых побуждений, туманных, еще только нарождавшихся желаний, тревог, сомнений, тесно переплетенных с регрессивными убеждениями и либидо желаний фантастического характера. Это была очень неприятная для обследования зона, но она была неотъемлемой частью каждой личности. Теперь, после столь длительной практики психозондирования, она привыкла к этому. И именно это теперь столь часто отравляло ее существование, это проникновение во враждебные зоны человеческого сознания. Каждое восприятие или наблюдение, которое Дэйв Матро отвергал в своей нормальной мыслительной деятельности, оставалось здесь навечно, существуя в форме как бы полужизни, подпитывая его «эго» психической энергией из самых глубин подсознания.
Он мог бы не нести ответственности за это, но, тем не менее, это все равно существовало в нем, независимо от всей остальной его психики — и оно было неконтролируемым, будучи в оппозиции ко всем его осмысленным убеждениям, ко всем его жизненным установкам. — Многое можно было узнать о психическом складе души Матро с помощью такого глубинного зондирования, узнать о том, что он предпочитал или был вынужден отвергать в своем сознании.
— Эта вызывающая сомнения зона, — сказала Патриция, — так просто не поддается зондированию. В состоянии ли вы контролировать ее, Дэйв?
— Я не понимаю, о чем идет речь, — запинаясь, произнес Матро, явно смутившись настойчивостью Патриции. — Насколько я могу судить, все во мне открыто для вас. Я не пытаюсь ничего скрывать.
Теперь она нашла в разуме Матро именно ту зону, в которой, собственно, и формировалось предвидение, и войдя в нее, стала и сама на какое-то время прекогом. Жуткое ощущение владело ею — обладать этой способностью так же, как и своим обычным даром телепатии.
Она увидела как бы размещенные в четко очерченных ячейках поддающиеся учету и осмыслению развернутые во времени различные последовательности воплощения в жизнь определенных возможностей, каждая из которых исключала другие, но выстроенные таким образом, что осмысление их можно было производить одновременно. Все это как бы изображалось графически и, что было весьма странно, носило скорее статичный характер, чем разворачивалось в динамике. Патриция увидела себя, запечатленную в различных вариантах будущего. От некоторых она отшатнулась — настолько они были ужасными, эти последовательности событий, в которых сбывались самые безумные мрачные ее предчувствия…
«Свою родную дочь, — уныло подумала она. — Значит, я вполне могла бы так поступить с нею, хотя такая возможность еще не означала высокую степень вероятности. В большинстве альтернативных рядов возможного будущего просматривалось сближение с Мэри-Энн и преодоление раскола внутри организации, а не дальнейшее его углубление. И все же — могло произойти и иначе…»
И в довершение всего мелькнула на какое-то мгновение перед ней сцена, в которой телепаты — члены организации — набрасываются на Матро. И Матро сам со всей определенностью осознавал это. Ведь сцена эта в конце-то концов существовала в его сознании. Но почему — вот что захотелось узнать Патриции. Что он мог совершить такое, чтобы дать повод для этого? Что мы еще сумеем выявить?
Мысли Матро смешались все одновременно.
— Вы пытаетесь увильнуть от психозондирования, — сказала Патриция и взглянула сначала на Матро, затем на остальных телепатов в этой комнате. — Возможная причина этого — прибытие сюда Дона, — пояснила она им. Дон был еще одним телепатом и должен был прибыть с минуты на минуту. — В зоне мозга Матро, связанной с его способностью предвидения, есть одна такая цепочка событий, по которой Дон вскроет содержимое этой крохотной зоны и тщательно его обследует. И тогда… — она замолчала, не решаясь продолжать, но остальные трое телепатов все равно приняли ее мысль.
— «…уничтожит Матро по этой причине, — мысленно докончила она недосказанную фразу.
Но почему? Ведь не было ничего, что говорило бы о причастности вугов к содержимому этой области или воздействии их на разум Матро. Было что-то еще, и это что-то полностью от нее ускользало.
Обязательно ли Дон поступит именно так? Нет, существовала только определенная возможность этого. И как себя чувствует Матро, зная о нависшей над ним опасности? Как ведут себя прекоги в подобном положении?
Так же, как и любые другие люди, вот что она узнала, просматривая мысли Матро. Спасаются бегством.
Матро, поднявшись со своего места, произнес осипшим голосом:
— Мне надо возвращаться в Нью-Йорк, — держался он при этом непринужденно, но внутри у него все было наоборот. — Извините, но я не могу остаться, — произнес он, обращаясь к Ротману.
— Дон — лучший телепат среди нас, — задумчиво проговорил Ротман. — Я намерен просить вас оставаться здесь до его прибытия. Наша единственная защита от проникновения вугов в нашу организацию — это наличие в ней четырех телепатов, способных производить зондирование сообща и предупреждать нас о том, что происходит. Так что вам придется присесть, Матро.
Матро неохотно опустился на стул.
Закрыв глаза, Пит Гарден напряженно прислушивался к дискуссии, развернувшейся между Патрицией Мак-Клейн, Матро и Ротманом. «Эта подпольная организация, состоящая из ЭКСов, расположилась между нами и цивилизацией Титана, она противостоит их господству над нами и всему тому подобному», — мысли его совсем перепутались. Он все еще никак не мог отойти от прошлой ночи и от потрясения, вызванного тем, как он был разбужен сегодня утром, и бессмысленной, ужаснувшей всю его душу смертью Готорна.
«Все ли благополучно у Кэрол — вот что стало больше всего интересовать его. Боже, — подумал он, — как бы я хотел выпутаться из этого!» Он никак не мог забыть, как Мэри-Энн, прибегнув к своим психокинетическим способностям, словно пушинку подбросила его и швырнула сквозь твердое вещество, из которого состояла стена комнаты, а затем, каким-то образом и по абсолютно для него неясным причинам, вернула его в прежнее состояние. Будто в самый последний момент передумала.
«Я боюсь этих людей, — решил он. — Их самих и их способностей».
Он открыл глаза.
В вестибюле мотеля разглагольствовали противными дребезжащими голосами девять вугов. И был там, кроме него самого, всего лишь один человек. Дэйв Матро.
Он и Матро — они противостояли всем остальным. Положение было безнадежным и потому невыносимым. Боясь пошевельнуться, он просто смотрел на девятерых вугов.
Один из вугов голосом Патриции Мак-Клейн возбужденно произнес:
— Ротман! Я уловила нечто совсем уж невероятное в мыслях Гардена.
— Я тоже, — согласился с нею другой вуг. — Гарден воспринимает нас всех, как… — он задумался, подыскивая слова. — Мы все представляемся ему вугами. Все, кроме Матро.
На некоторое время обмен мыслями прекратился. Нарушил мысленное спокойствие Ротман:
— Гарден, да ведь это значит, что проникновение в нашу группу стало полным, да? Это так? Нетронутым остался только Дэйв Матро?
Пит ничего на это не ответил.
«Как же теперь мы сможем принять это во внимание, — мысленно произнес вуг, называвший себя Ротманом, — и остаться при этом в своем уме? Мы потерпели полное поражение, если верить восприятию Гардена. Мы должны поразмыслить над этим. Возможно, еще осталась какая-то надежда. Как по-вашему,
