Вначале местных, затем во Фриско. В трубке долго шуршало и потрескивало, наконец раздались гудки. В ожидании ответа она посмотрела в окно. «В любую минуту может появиться такси, – подумала она. – Впрочем, не важно – шофер подождет».
– Ваш номер не отвечает, – сказала шайеннская телефонистка. – Я могу повторить вызов…
– Не надо. – Джулиана мотнула головой. В конце концов это был всего лишь каприз. – Спасибо. – Она повесила трубку и решила подождать такси на улице. Возле нее остановилась сияющая новенькая машина. Водитель торопливо вышел, обогнул такси и распахнул дверцу.
Мгновение спустя роскошный «кадиллак» помчал Джулиану по улицам Шайенна к Абендсенам.
Дом Абендсенов – одноэтажный особняк, окруженный пышно разросшимися кустами и клумбами с розами – был ярко освещен. Джулиана услышала музыку и голоса. Идя по мощенной гравием дорожке, она думала: «Не ошиблась ли я адресом? Неужели это и есть Высокий Замок? А как насчет слухов и легенд?» Дом оказался обыкновенным, хотя и был довольно красив, а парк – идеально ухожен. Рядом с домом, под навесом, она заметила детский велосипед. Может, это не тот Абендсен? Адрес она нашла в шайеннском телефонном справочнике.
Джулиана взошла на крыльцо с чугунными перилами и нажала кнопку звонка. Дверь была приоткрыта. Она увидела гостиную, людей, венецианские занавеси на окнах, пианино, камин, книжные шкафы… «Красивая обстановка, – подумала она. – Что у них сегодня? Прием? Нет, все одеты неофициально».
Дверь распахнул взъерошенный мальчуган лет тринадцати в тенниске и джинсах.
– Да?
– Мистер Абендсен дома? Он не занят? – спросила Джулиана.
– Мама! – позвал мальчик. – Тут к папе пришли!
К двери подошла рыжеволосая женщина лет тридцати пяти с проницательными серыми глазами и улыбкой столь доброжелательной и располагающей, что Джулиана сразу поняла: это Кэролайн Абендсен.
– Я звонила вчера вечером, – сказала она.
– Да, да, я помню. – Улыбка миссис Абендсен стала еще шире. У нее были идеальные ровные белые зубы. «Ирландка, – подумала Джулиана. – Только ирландская кровь может придать форме рта такую женственность».
– Позвольте вашу сумочку и пальто. Вы пришли как раз вовремя. У нас собрались друзья. Какое восхитительное платье! От Керубини, я не ошиблась? – Женщина провела Джулиану мимо переполненной вешалки, через гостиную в спальню, где положила ее вещи на кровать рядом с другими.
– Муж где–то здесь. Поищите высокого человека в очках с бокалом «старомодного».[75] – Ласковый свет ее глаз пронизывал Джулиану.
«Удивительно, – подумала Джулиана. – Мы сразу поняли друг друга».
– Я приехала издалека, – сообщила она.
– Да, вы говорили… Ага, вот он. – Кэролайн Абендсен подвела ее к группе мужчин. – Дорогой, подойди сюда, – позвала она. – Тут одна из твоих читательниц рвется сказать тебе несколько слов.
К ним направился очень высокий смуглый человек с темными вьющимися волосами и карими или даже, благодаря тонированным очкам, фиолетовыми глазами. На нем был дорогой, сшитый на заказ костюм из натуральной шерсти, который без каких–либо портновских ухищрений подчеркивал широкие плечи владельца. Джулиана впервые в жизни видела такого необыкновенного человека и потому с удивлением воззрилась на него.
– Миссис Фринк целый день ехала из Каньон–Сити, чтобы поговорить с тобой о «Саранче», – представила ее Кэролайн.
– Я думала, вы живете в крепости, – сказала Джулиана.
Готорн Абендсен поклонился.
– Да, мы жили в крепости. Чтобы добраться туда, приходилось пользоваться лифтом, а у меня боязнь высоты. В один прекрасный день, когда я хорошо набрался, со мной случился приступ. Говорят, я отказался подниматься по той причине, что трос лифта держит сам Иисус Христос. С тех пор это повторялось каждый раз, и тогда я решил переехать сюда, чтобы обойтись без лифта.
Джулиана не поняла. Кэролайн пояснила:
– Гот рассказывал, что, когда он доезжал наверх, до Христа, то не мог подняться на ноги, а приветствовать Господа сидя – нехорошо.
– Выходит, вы продали Высокий Замок и вернулись в город? – спросила Джулиана.
– Хотите что–нибудь выпить? – вместо ответа предложил Абендсен.
– Давайте, – согласилась она. – Но не «старомодный». – Джулиана давно заметила бар, заставленный бутылками, бокалами, вазами с сандвичами и фруктами. Она направилась туда в сопровождении Абендсенов. – Плесните немного «харпера» со льдом. Вы знакомы с Оракулом?
– Нет, – покачал головой Абендсен, наполняя для нее бокал.
– С «Книгой Перемен», – пояснила она.
– Нет, не знаком, – повторил он, протягивая бокал.
– Не дразни ее, – попросила Кэролайн.
– Я прочла вашу книгу, – сказало Джулиана. – По правде говоря, дочитала сегодня вечером. Откуда вы узнали о мире, который описали?
Абендсен, хмуро глядя в сторону, потер верхнюю губу костяшкой согнутого пальца.
– Вы пользовались Оракулом?
Абендсен молча взглянул на нее.
– Только прошу вас, не надо острить или ребячиться. Скажите правду.
Пожевывая губу и покачиваясь на каблуках, Абендсен смотрел в пол. Шум голосов в комнате стих, те, кто находился поблизости, прислушивались к разговору. Джулиана почувствовала всеобщее неодобрение, но ей был необходим ответ.
– Это… трудный вопрос, – вымолвил наконец Абендсен.
– Нет, не трудный.
В комнате наступила полная тишина. Все смотрели на них.
– Сожалею, но я не готов ответить, – сказал Абендсен. – Вам придется с этим смириться.
– Тогда как вы написали книгу? – настаивала Джулиана.
– Что делает эта брошь на вашем платье? Отгоняет духов или всего–навсего соединяет части в целое?
– Почему вы уходите от ответа? – спросила она. – Почему увиливаете, делая бессмысленные замечания?
– У каждого есть… технические секреты, – медленно проговорил Готорн Абендсен. – У вас – свои, у меня – свои. Вот что я имел в виду. Вам следует воспринимать «Саранчу» как мое видение мира… – Он снова протянул ей бокал. – Ведь, когда вы садитесь на диван, вас не интересует, что у него внутри: пружины или поролон.
«Похоже, он нервничает, – заметила Джулиана. – Куда подевались его вежливость и добродушие? И Кэролайн больше не улыбается – губы плотно сжаты, в глазах беспокойство».
– В книге вы говорите, что есть какой–то выход. Так?
– Выход?.. – насмешливым эхом отозвался он.
– Вы для меня много сделали. Я поняла, что нет смысла бояться, нет смысла жалеть, ненавидеть или избегать. Убегать и преследовать.
Он внимательно разглядывал ее, покручивая бокал.
– В этом мире многие игры стоят свеч, – вымолвил он.
– Я понимаю вашу мысль, – сказала Джулиана. Ей не в новинку были подобные взгляды, но с недавних пор они перестали ее волновать. – В гестаповском досье утверждается, что вам нравятся такие женщины, как я.
Абендсен лишь слегка изменился в лице.
– Гестапо не существует с сорок седьмого.
– Ну, значит, в СД, или где–то там еще.
